Орден Сталина
Шрифт:
И прямо посреди комнаты, на большом ковре, оставшемся вместе с различными предметами обстановки от прежнего жильца (куда подевался сам жилец, нетрудно было догадаться), Николай увидел сваленные грудой вещи: эзотерические атрибуты и книги его бабушки. Он сморгнул несколько раз, но предметы никуда не исчезли. Мало того, при более внимательном осмотре выяснилось, что обстановки в комнате тоже прибавилось. Теперь здесь находились и бабушкин шифоньер с зеркалом и потайными ящичками, и ее туалетный столик, и резная кровать, и бог знает сколько посуды из фарфора и хрусталя.
Но
– Не может быть! – прошептал Коля.
Он хорошо знал, что его бабушка была незаурядным медиумом, и ей не раз удавалось осуществлять трюки с материализацией объектов. Но воссоздания объектов такого размера и в таком количестве юноша не видел еще ни разу! А главное – для исполнения материализации медиум сам должен был присутствовать в помещении; Коля же был уверен, что Вероника Александровна находится сейчас в Ленинграде.
– Или – это был не сон? – проговорил Николай уже в полный голос, отвечая собственным мыслям.
Конечно, Скрябин собирался после всего случившегося связаться с бабушкой, и как можно скорее. Но дальше намерений дело идти никак не желало. Едва он выходил из дому, чтобы отбить Веронике Александровне телеграмму, как с ним начинало происходить непонятное: то вдруг ноябрьская метель становилась настоящим бураном и загоняла его обратно в дом, то встречался ему на пути кто-то из его университетских приятелей и следовал за ним неотвязно. А один раз, дойдя уже до самого Центрального телеграфа, Коля обнаружил, что по дороге у него пропали из кармана все деньги. И что, спрашивается, ему было делать – просить принять телеграмму в долг?
Затем необходимость слать телеграммы в Ленинград отпала сама собой. В пятницу 1 декабря, уже под вечер, пришло известие, что в коридоре Смольного застрелен первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров. Николай был с ним знаком, хоть и мимолетно: юноша несколько раз встречал Кирова – круглолицего приземистого человека с приятной улыбкой, – когда тот наведывался к его бабушке. Ясно было, что именно о нем бабушка говорила в том сне.
Пятого декабря в Москве состоялись похороны Кирова, а еще через день – седьмого числа – на квартиру к Николаю приехал его отец и сообщил, что Вероника Александровна внезапно исчезла. Дома она оставила записку: Найдете меня, когда на Малой Невке сойдет лед.
– Похоже, – с заминкой произнес Колин отец, – твоя бабушка решила уйти из жизни…
Он не добавил: потому что знала Кирова и боялась преследований, но это и без слов было понятно. Как и то, при каких обстоятельствах бабушкину записку обнаружили. Николай будто наяву увидел, как в дверь его ленинградской квартиры – бывшей егоквартиры – ломятся дюжие парни в форме НКВД.
Воспоминания промелькнули перед Колей столь быстро, что он чрезвычайно удивился, когда понял: Михаил только-только отвечает на его вопрос.
– О князе
– Не прошел партчистку, говоришь? – встрепенулся Скрябин. – Но если Благин не состоял в партии, то тогда с какой стати его вызывали в горком?
Миша глянул на него озадаченно; очевидно, ему этот вопрос в голову не пришел.
– Ну, а что насчет девочки? – спросил между тем Скрябин.
– Тут и вовсе непонятное дело. – Колин друг наморщил в озабоченности лоб. – Я узнал: девочку зовут Таня Коровина, и ее отец был одним из лучших инженеров-конструкторов ЦАГИ. Так вот, вообрази себе: у него осталась мать – Танина, стало быть, бабушка, и ей сказали, что всеее родные погибли при авиакатастрофе. Она, оказывается, была сегодня на Новодевичьем, только мы ничего об этом не знали… Несчастная старушка, – (Таниной бабушке было едва за пятьдесят), – считает, что похоронила всю свою семью. Я выведал, кстати, ее адрес. Может, нам съездить к ней, сказать, что ее внучка жива?
– Нет, – Коля покачал головой, – сначала мы должны сами во всем разобраться. А если, не дай бог, с девочкой и впрямь что-то случилось – уже после того, как ты передал ее врачам?
– Ну, и как ты планируешь разбираться– если никто не говорит ни слова правды?
– Есть кое-какие идеи, – сказал Коля.
3
Григорий Ильич водрузил настольную лампу на прежнее место, но заменять в ней разбитую лампочку не стал. Вместо этого он включил в кабинете верхний свет, что, конечно, совсем не било на театральность эффектов, зато обеспечивало наилучший обзор.
Впрочем, кое-что невозможно было разглядеть даже при ярком свете люстры под потолком: в левой руке, сжатой в кулак, Анна сжимала крохотную бумажку, неизвестным образом к ней попавшую.
Разбивание лампы на Стебелькова подействовало самым поразительным образом: он не только не стушевался, а, напротив, как будто взбодрился. Григорий же Ильич, напротив, слегка укротил свое рвение: решил сменить тактику. Для порядка он покричал еще немножко на Анну, однако прижигать ее папиросами больше не собирался, да и ломать ей ребра, похоже, передумал. По крайней мере на какое-то время.
– Один вопрос меня интересует, – проговорил Семенов, глядя не на Анну – мимо нее. – По какой причине вы ушли из летной школы, где вашим инструктором являлась сама Гризодубова, которая, между прочим, была вашими достижениями весьма довольна?
Сказанное Семеновым соответствовало истине: Анна, прежде чем стать кинооператором, и впрямь делала серьезные успехи на поприще воздухоплавания, и по логике вещей должна была бы состоять в агитэскадрилье имени Горького.
– Думаю, – проговорила красавица, – вы ознакомились с моим личным делом и знаете, по какой причине меня отчислили. Или вы поленились навести справки?