Орден Ультрамаринов: Омнибус
Шрифт:
Он видел победы, видел и поражения. Успехи и чудовищные жертвы.
Именно такой и должна была быть жизнь подлинного заступника Империума, и собственные подвиги Уриила не шли ни в какое сравнение с тем, через что довелось пройти этому великому герою.
На мгновение истории их жизней настолько переплелись, что Уриил чуть не поддался панике, чувствуя, как всепоглощающее присутствие Серого Рыцаря овладевает его разумом.
Но в следующую секунду все закончилось.
Словно меч, выдернутый из раны, сознание Леодегария выскользнуло прочь, и Уриил обмяк в удерживающих его цепях. Ультрамарин рухнул на колени, внезапно
По сравнению с ужасами, какие приходилось уничтожать Серому Рыцарю, что значила жизнь каких-то там двух Ультрамаринов? В великом плетении галактики они были ничтожной, ничего не значащей ниточкой, и, осознавая это, Уриил был готов принять любое наказание, назначенное ему Леодегарием.
— Пребывай в покое, Уриил Вентрис, — произнес Серый Рыцарь. — Разум допрашиваемых всегда оказывается охваченным смятением и чувством своей бесполезности, когда соединяется с кем-то, чья сила значительно его превосходит. В скором времени твоя воинская гордость возвратит тебе понимание собственной значимости.
Уриил посмотрел в лицо Леодегария — в прекрасное, идеальное, восхитительное лицо. Каждая его черточка подчеркивала образ великого героя человечества.
— Ты смотрел вглубь меня, — прохрипел Уриил, каждое слово давалось ему с боем, — и теперь знаешь, что во мне нет скверны.
— Да, известных пороков мне найти не удалось, — согласился Леодегарий. — Я не ощутил в тебе зла, вот только скверна способна принимать различные формы. Ты вполне можешь оказаться провозвестником греха и не знать об этом.
— Не понимаю, — произнес Уриил, невзирая на боль заставляя себя подняться на ноги.
— Кокон, что плетет вокруг тебя судьба, пропитан кровью, Уриил Вентрис, и дни великой опасности всегда станут сопутствовать твоей жизни. Ваше прибытие на Салинас есть лишь финальный аккорд в хитросплетении событий, способных обречь всю планету на экстерминатус. По дороге, где гуляешь ты, идти весьма рискованно.
— Рискованно для моих врагов, — осклабился Уриил.
— Вижу, твой дух возвращается к тебе, — улыбнулся Леодегарий. — Это славно.
— Неужели? — с сарказмом спросил Уриил.
— Конечно, — ответил Серый Рыцарь. — Ведь это означает, что ты уже готов ко второму испытанию.
Едкие испарения поднимались над железным котлом, содержимое которого кипело и бурлило, когда Уриила подвели к нему. Вдоль кромки посудины были выгравированы соединяющиеся крыльями орлы. Ароматы варева играли на чувстве голода Ультрамарина, что, как он подозревал, и было задумано.
Цепи с него сняли и даже позволили смыть кровь с рук, прежде чем отконвоировать через темноту от зала заточения к этому котлу. В свете пылающего факела Уриил смог хоть немного больше узнать о том месте, где оказался, — во все стороны от него раскинулась просторная зала с взмывающими к своду арками и мощными колоннами. Воздух здесь был одновременно затхлым и прохладным — это заставило Ультрамарина предположить, что он находится в подвале некого весьма большого строения. Быть может, даже замка или кафедрального собора.
Леодегарий повернулся к Уриилу и произнес:
— С древнейших времен наш орден применял испытание священными маслами, дабы подвергнуть проверке саму плоть тех, кто представал
Леодегарий встал за котлом напротив Уриила.
— Если твоя плоть подтвердит твою правоту и ты пройдешь через это испытание, то предстанешь предо мной в конце и узришь суд Императора. Лишь тогда твоя душа будет признана чистой.
— А как же испытание допросом? — спросил Уриил. — Мне казалось, что ты не увидел во мне зла?
— И это так, — отозвался Леодегарий, — но ты прошел через земли, где ничто святое или благое не может уцелеть. Душа твоя была открыта влиянию скверны, настолько жуткой, что даже если бы она сожгла тебя заживо, то не проявила бы и малой толики того, на что действительно способна. Ты побывал в том мире, и на меня ложится обязанность определить, принес ли ты на себе хотя бы крупицу того ужаса, сокрытую в глубине плоти и костей. Тебе есть что сказать, прежде чем испытание начнется?
Уриил осторожно взвесил каждое сказанное ему слово.
— Я все-таки снова задам тот же вопрос, что и раньше: где Пазаний?
— Проходит те же ордалии, что и ты. Его судьба решается отдельно. И так же, как и ты, он либо пройдет их, либо нет. Один.
— Тогда я готов, — сказал Уриил. — Да, мы прошли по земле проклятых, но, встретив ее искушения, сумели устоять.
— Полагаешь, этого достаточно?
— Не мне об этом судить, — признал Уриил, — но что-то это да должно значить, ведь только тот, кто пытался противиться искушениям, может знать, насколько они могут быть сильны. Истинную силу врага познают, вступая с ним в бой, но не сдаваясь ему. Силу ветра понимает лишь тот, кто идет ему наперекор, а не тот, кто прижимается к земле.
— В твоих словах есть правда, — кивнул Леодегарий. — Человеку не дано познать всю мощь зла, таящегося в нем, пока не он не попытается сопротивляться. Лишь Император никогда не поддавался соблазну, ибо был единственным человеком, кто подлинно осознавал, к чему тот может привести.
— Вот я и веду к тому, что мы с Пазанием не раз мерились силой с мерзейшими из всех мыслимых созданий.
— Стало быть, это испытание не будет для вас и испытанием вовсе, — ответил Леодегарий, указывая на бурлящий котел. — Слыхал когда-нибудь о святом Де Хаане из сектора Донориан?
Уриил покачал головой:
— Никогда. Кем он был?
— Инквизитором, верно служившим Императору целых два столетия, — пояснил Леодегарий, — человеком, искоренившим ересь и скверну на тысячах миров. Десятки тысяч еретиков и злоумышленников пали под его стопой, и его благословенное пророчество об очищенном Империуме служило маяком на пути каждого, кто без остатка посвятил себя Золотому Трону.
— И что же с ним случилось? — спросил Уриил.
— Принял мученическую смерть в битве за Костиашек, — сказал Леодегарий. — Воители Губительных Сил пленили его и отдельными частями прибили к стенам оскверненного кафедрального собора Требия. Верные слуги Де Хаана сумели собрать останки наставника, и многие из тех реликвий хранятся ныне в ароматизированных шкатулках красного дерева во всех освобожденных им мирах.