Орден Ультрамаринов: Омнибус

Каунтер Бен

— Не знаю.

— Тогда подумайте как следует, — отрезал главный библиарий. — Вы воин и не дурак, капитан Вентрис. Я ожидаю от вас большего.

— Из-за вот этого, — сказал Уриил, показав на фолианты.

— Именно. Кодекс Астартес. Скажите мне, что они собой представляют?

Уриил посмотрел на книги, испытывая одновременно смирение и почтение в присутствии реликвий, которых касалась рука Робаута Жиллимана.

— Они делают нас теми, кто мы есть? — предположил он.

— Почему?

— Почему что?

Тигурий вздохнул.

— Почему

Кодекс Астартес делает нас теми, кто мы есть? В конце концов, это же просто книга, правда? Что отличает ее от других текстов, записанных на протяжении тысячелетий?

Во вздохе библиария Уриил с внезапной ясностью уловил, что его судьба висит на волоске.

Инстинктивная отстраненность, которую большинство воинов чувствовали по отношению к Тигурию, не давала Уриилу в полной мере осознать этот простой факт, и он подавил раздражение, вызванное бестолковостью библиария. Если ему не удалось убедить Тигурия, что они с Пазанием достойны реабилитации, то их жизни закончены, а впереди — лишь казнь на скале Галлана.

Он опустил взгляд на Кодекс Астартес, чтобы прочувствовать честь находиться рядом с ним. Он помнил наизусть обширные фрагменты труда их примарха, столько, сколько не под силу выучить самым одаренным из простых смертных, но даже это было лишь частицей мудрости, заключенной в этих страницах, ибо никто и надеяться не мог запомнить все это целиком, не обладая выдающимися способностями к познанию, присущими одному из потерянных сынов Императора.

— Это больше чем просто книга, — сказал Уриил. — Ее учение стало камнем в основании Империума накануне Великой Ереси. Ее слова — клей, скрепивший верные Императору силы, когда восставшие потерпели поражение.

— Хорошо, — энергично кивнул Тигурий, — а чему она учит нас, Ультрамаринов?

— Она устанавливает принципы, согласно которым должен быть организован орден, — сказал Уриил. — До Ереси легионы были автономными боевыми единицами со своими собственными кораблями, производственными мощностями и командованием. Кодекс уничтожил эту систему и определил, как отныне должны быть организованы космодесантники, чтобы впредь такая власть никогда не попала в руки одного человека.

— Космодесантник узнает это в свой первый день в стенах Дома ордена, — бросил Тигурий. — Это расскажет мне любой новичок. Это то, чем Кодекс является, но я хочу, чтобы ты сказал мне, что он значит, что он значит для тебя, прямо здесь, прямо сейчас.

Уриил попытался понять, что именно желает услышать почтенный библиарий, вспоминая времена, когда он бился согласно Кодексу, когда учение Кодекса спасало ему жизнь, и ту страшную, гнетущую пустоту, образовавшуюся в сердце, когда он отказался от Кодекса.

— Думай, Уриил, — прошипел Тигурий, в глазах его замелькал огонь. — Находиться в одном помещении с этими реликвиями — значит стоять в присутствии самой истории. Посредством этих трудов человек может вновь прикоснуться к временам, когда боги войны ходили среди людей и основатель нашего ордена вел Ультрамаринов в бой.

— Это краеугольный камень, делающий космодесантников

столь грозными, — с внезапной ясностью сказал Уриил. — Без него мы всего лишь генно-модифицированные убийцы.

— Продолжай, — кивнул Тигурий.

— Без Кодекса Астартес Империум не пережил бы последствия Великой Ереси. Он связывает воедино всю тысячу орденов Космодесанта и дает нам общую цель, связь с прошлым и друг с другом. Каждый орден, признает он это или нет, обязан своим существованием Кодексу Астартес.

— Именно, — подтвердил Тигурий. — Это живая история, ощутимая связь со всем, что мы есть.

— И вот почему вы вызвали нас сюда, — сказал Пазаний. — Знать, откуда мы идем, значит знать, кто мы и куда идем.

Тигурий рассмеялся.

— Ты говоришь немного, Пазаний Лисан, но когда говоришь, это стоит послушать.

— Я сержант, милорд, — сказал Пазаний, — это мой долг.

Тигурий перевернул еще один лист Кодекса, по-прежнему не прикасаясь к нему.

— Этот глубокий труд, эта легендарная связь с нашим прошлым и нашими братьями ведет нас во всех делах, но на Тарсис Ультра вы проявили неуважение к его учению. Вы порвали с верой, которая делает нас Ультрамаринами, и оставили своих воинов сражаться без вас, а сами взяли на себя командование Караулом Смерти и влетели в самое сердце биокорабля тиранидов. Это гордыня или просто спесь?

— Ни то, ни другое, милорд, — сказал Уриил. — Так было надо.

— Надо? Почему?

— Командир Караула Смерти капитан Баннон погиб, и его отряд нуждался в командовании.

— Это мог сделать любой из людей Баннона. Почему ты? Ты что, такой особенный?

— Я раньше бился вместе с Караулом Смерти, — сказал Уриил.

— Миссию можно было завершить без вас?

Уриил пожал плечами, оглядываясь на Пазания.

— Не знаю. Возможно. Я знаю, что должен был остаться со своей ротой, но у нас получилось. Разве это ничего не стоит?

— Разумеется, стоит, — сказал Тигурий серьезно и безапелляционно. — Да, ты спас Тарсис Ультра, но какой ценой?

— Ценой? Не понимаю.

— Тогда расскажи мне об Ардарике Ваанесе.

— Ваанесе? — Уриил удивился, что Тигурий упомянул ренегата из Гвардии Воронов. — Что именно? Уверен, вы читали записи из реклюзиума. Должно быть, вы уже все о нем слышали.

— Верно. Но я хочу услышать еще раз. Что ты ему предложил на Медренгарде?

— Шанс вернуть честь, но он отказался.

— И что с ним стало?

— Не знаю. Думаю, он погиб.

— Погиб. И что ты узнал у него?

— Узнал у него? Ничего, — пожал плечами Уриил. Он уже устал от того, что за его ответами следуют новые вопросы Тигурия.

— Ты уверен? Может, не слова, но его дурной пример?

Уриил подумал о Медренгарде, хотя это были неприятные, болезненные воспоминания. Космодесантники-ренегаты, вместе с которыми бились он и Пазаний, на одно краткое светлое мгновение приняли свою судьбу и отправились в сердце цитадели Железного Воина. Но Ардарик Ваанес в конце концов покинул их и предоставил самим себе.