Орден Ультрамаринов: Омнибус
Шрифт:
Ведя своих людей, Уриил услышал, как срабатывают прыжковые ранцы. Сверху замелькали лазурные пятна — это шло в атаку отделение «Прот». Впереди был капеллан Клозель, из аугмиттеров его шлема звучала молитва.
В дыму где-то впереди послышались новые выстрелы, и показались очередные размытые силуэты. Уриил выпустил в ближайший серию ответных выстрелов, и тот упал с прошитой разрывными пулями броней. При падении маскировочная технология перестала работать, и Уриил ясно увидел воина тау.
Шире космодесантника, луковицеобразные, с панцирем, как у насекомого, боевые скафандры своей конструкцией выдавали
Пушки тау открыли огонь по рядам Ультрамаринов. Ответный залп обрушился на тау, и несколько мгновений пространство между враждебными армиями было заполнено летающими кусками металла. Залпы пошли с обеих сторон, такие мощные, что уцелеть можно было лишь под защитой самой тяжелой брони.
Уриил почувствовал три удара: два в грудь и один в плечо. Ни один не пробил многослойный керамит брони, и он мысленно вознес благодарность брату Амадону за спасение. Расстояние между двумя отрядами сокращалось, и Уриил закинул болтер за плечо и вынул меч Идея. Представилась возможность отточить умения, которые ему понадобятся при осуществлении последней части плана.
Ультрамарины выпустили последний залп, и два отряда сошлись под грохот брони, треск выстрелов на ближнем расстоянии и лязг мечей. Штурмовики Прота вступили первыми, обрушившись сверху, как удар молнии. Они были словно молот богов, неостановимые и непобедимые, и сражались с той же безжалостной яростью, что и капеллан Клозель.
Воин тау оказался рядом с Уриилом и поднял пушку, чтобы выстрелить. Ультрамарин нырнул вперед, перекувырнулся и описал мечом дугу, вставая на ноги. Лезвие раскололо луковицеобразный панцирь тау, и Уриил почувствовал мощный приток стимуляторов, впрыснутых в кровь. Враг упал, и Уриил развернулся, чтобы перерубить ноги другому. На таком близком расстоянии маскировочная технология не имела смысла, и Уриил глубже врубался в ряды тау, его меч превратился в сплошное серебряно-золотое пятно.
Какой бы неравной ни оказалась схватка, тау были сильными и отважными бойцами, и несколько Ультрамаринов было изрешечено выпущенными на близком расстоянии снарядами и забито аугментическими конечностями. Еще один тау пал под клинком Уриила, и петля Ультрамаринов сомкнулась вокруг оставшихся противников.
Бой продолжался, а тем временем огромное грибовидное облако дыма и огня внезапно взорвалось на западной оконечности моста Императора. Считанные секунды спустя прогремели страшные взрывы, и Уриил понял, что бомбы в арсенале западных бастионов наконец взорвались. Пока Уриил и Ультрамарины наступали на мост Отрог, лаврентийские саперно-строительные части закладывали мощную взрывчатку под бастионы Аквила и Императорский.
Даже с расстояния в несколько километров крушение бастионов впечатляло: циклопические блоки падали, словно в замедленной съемке. Всему, находящемуся поблизости, предстояло быть полностью разрушенным, и хотя Уриил сожалел об этом, он знал, что иного выбора не было. Словно отдавая дань уважения гибнущим укреплениям, обе армии остановили бой и смотрели на их впечатляющий финал.
В момент передышки Уриил глянул с моста вниз и понял, что бой окончен.
Тау ломились из Миддена на мост Отрог. Группа скиммеров-разведчиков
— Капеллан! — закричал Уриил.
— Я их вижу. Пора?
Уриил оглянулся на дымящиеся руины двух бастионов и кивнул:
— Пора.
Капитан Медерик и шестеро его Псов спрыгнули в воронку и прижались спинами к склону. По обе стороны от них гремели танки лаврентийцев, стреляя по холмам, где легкие изящные боевые машины тау стремились завершить наступление.
Эта последняя схватка шла в руинах некогда производившего сильное впечатление поместья. Разрушенные мраморные стены и обломки колонн с каннелюрами — вот все, что осталось, но и это должно было скоро погибнуть в огне. Сотни торопливо окопавшихся гвардейцев палили из руин, пытаясь удержать последнюю атаку тау. Где-то позади взорвался лаврентийский танк, но Медерик не видел ни что это была за машина, ни что ее погубило.
— Кайнон, прикрой нас сзади! — крикнул Медерик, прорываясь сквозь грохот пушек и рев болтеров. — Не хочу, чтобы нас раскатали собственные гребаные танки!
— Есть, сэр! — откликнулся молодой боец. Отступление с боем на холмы Оусен сделало из мальчишки мужчину, и Медерик знал, что если они уцелеют, надо будет проследить, чтобы храбрость паренька была отмечена.
— Перезаряжай! Они уже прут на нас, нельзя, чтобы у кого-то был пустой магазин.
В приказе не было необходимости: Псы знали свое дело и уже перезаряжали оружие. Медерик забил магазин до отказа, проверил, что заряд полон, и пополз к краю воронки.
Бой за то, чтобы остановить левый фланг наступления тау, был одним из самых кровавых и при этом самых бесстрастных из тех, что в последнее время выпадали на долю Сорок четвертого. Силы тау были столь велики, что остановить их не представлялось возможным, но Сорок четвертый оставлял за собой лишь пепел и изрытую воронками пустошь. День за днем тау наступали, хладнокровно и неуклонно, не боясь гвардейских пушек. Без ярости зеленокожих и ужаса миров-ульев лаврентийцам эмоционально было не за что ухватиться.
На лицах вокруг себя Медерик видел лишь беспримесный страх, страх, что в любой момент незамеченный снаряд прервет мечты о славе и подвигах. Тау воевали с такой точностью и расчетом, что для чести и отваги места не оставалось, для них война была чем-то вроде науки: точной, эмпирической, завязанной на причинно-следственных связях.
Медерик знал, что это фатальная ошибка в их расчетах, потому что война по сути своей непредсказуема. Неизвестные переменные и простой случай тоже играли роль, и лишь неумелый командир сражался, будучи уверенным, что он все может предусмотреть.
Огромная тень нависла над Медериком, и он, подняв взгляд, увидел исполинскую боевую машину, ползущую мимо их ненадежного укрытия. Он улыбнулся, увидев коряво нацарапанное на броне слово «мясорубка», и понял, что это «Отец Время» лорда Уинтерборна.
Ослепительный луч энергии ударил в покрытую шрамами броню «Гибельного клинка», но сверхтяжелый танк был так надежно защищен, что едва остался след. Пушки «Отца Времени» заревели в ответ, и вражеский танк взорвался, обращенный в пыль массой и взрывной силой огромного снаряда.