Орден Желтого Дятла
Шрифт:
— А кукурузник-то, сеньора, глядите, будто пастух какой, тянет быка, и все тут…
— Это не бык, Настасия, это но-со-рог, — поправила донна Бента.
— По мне, так он бык, сеньора, — твердо возразила негритянка. — Я такое название никогда не скажу, даже неудобно как-то. Я уж стара, чтобы новые слова-то учить, иностранные… А как едут-то, смотрите, чудеса, да и только…
— Да-а… — протянула донна Бента. И обе старушки сокрушенно закачали головами.
Однажды Носишка крикнула из своего окна:
— Эмилия, я хочу перестать бояться и тоже поехать верхом.
— Так давай, чудачка! Киндим такой смирный! В «Жизни животных» сказано неправильно… Видишь, как я его гоняю в хвост и в голову…
— Да, тебе хорошо, ты из тряпок, а я-то из мяса.
— Так это ж только изнутри, а снаружи ты тоже из тряпок. Представь себе, что ты вся из той же материи, как твое платье, и выходи к нам. И скажи Педриньо, чтоб шел. Киндим уже про вас спрашивал: обижается, почему боитесь.
Носишка и Педриньо переглянулись: им страстно хотелось принять это предложение.
— Пойдем? — спросила Носишка нерешительно.
— Пойдем! — отважно отозвался Педриньо. Не прошло и нескольких минут, как оба уже вскарабкались на спину носорогу и уселись сравнительно удобно.
— Теперь не хватает только Рабико! — вскричала Эмилия и принялась громко звать: — Рабико, Рабико, иди к нам, не будь свиньей в самом деле!..
Но Рабико отсиживался за муравейником, метрах в двенадцати от них, не меньше. Вот еще, идти к ним! Этого только не хватало! Ему и из-за муравейника все превосходно видно… «Эта вся наука не для меня. Я родился, чтоб есть, и интересуюсь только едой», — думал он про себя.
Теперь дети целыми днями проводили в играх со своим носорогом. Гуляли, и не просто гуляли, а выдумали кое-что новое, а именно: запрягали его в тележку, ту самую, которую плотник подарил Педриньо. И вот носорог вез тележку, а в тележке сидел один пассажир, потому что больше не помещалось. Иногда Носишка, иногда Педриньо. Эмилия — никогда, она всегда ехала верхом на носу Киндима, позади рога. Это было ее место, и она его никому не уступала.
Как–то раз тетушка Настасия не утерпела и вышла во двор поглядеть поближе, как детвора «озорничает с быком этим». Вышла, обернулась, а донна Бента тоже идет — тоже, видно, не стерпела. Дети встретили старушек бурными криками.
— Вот это культура! — вскричал Педриньо. — Да здравствует бабушка! Да здравствует тетушка Настасия!
И, обратившись к донне Бенте, добавил:
— Бабушка, твоя очередь кататься в тележке…
Донна Бента хотела рассердиться и ответить, что уважаемому человеку ее лет… что это может наложить пятно на ее репутацию до конца жизни… что… Нет, искушение было слишком сильно: добрейшая сеньора подобрала подол своей длинной юбки и, стараясь не глядеть на тетушку Настасию (смеяться будет…), влезла в тележку.
— Ура! Да здравствует бабушка! — радостно грянули дети со своей вышки на спине носорога. — Гони, Эмилия, тяни, Кукурузо!
Эмилия
И вдруг все удовольствие было испорчено. На повороте дороги показались какие-то два всадника. Они явно направлялись к Домику Желтого Дятла. Донна Бента спешно выскочила из тележки и побежала на веранду.
Всадники остановились у калитки и попросили разрешения въехать. Въехали. Соскочили с коней. Направились к веранде. Сказали:
— Мы хотим говорить с хозяйкой дома.
Донна Бента вышла вперед:
— Я хозяйка дома. Что вы желаете, уважаемые сеньоры?
Один из приезжих был американец. Другой бразилец. Он и заговорил.
— Дорогая сеньора, — сказал он, — разрешите представить вам мистера Брауна, директора цирка, выступающего сейчас в Рио-деЖанейро. Мистер Браун — владелец носорога, сбежавшего несколько месяцев назад. После долгих поисков он открыл, что животное находится здесь, и приехал забрать его. Я адвокат мистера Брауна.
Носорог узнал мистера Брауна и стоял скучный, повесив нос и рог; играть ему уже не хотелось.
— Ты чего, Киндим? — шепнула ему Эмилия.
— Этот белобрысый — мой хозяин, — отвечало бедное толстокожее, — он приехал за мной. А мне тут лучше гораздо нравится, чем в цирке…
Эмилия вся задрожала от гнева и бросила испепеляющий взгляд на непрошенных гостей. Несколько секунд подумала и сказала своему другу:
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Эти пираты вытряхнутся отсюда еще быстрей, чем «охотники».
Сказала и, спрыгнув на землю, поспешила на веранду, где спряталась за стул, чтоб не пропустить ничего из разговора гостей с хозяйкой.
— Ну что я вам могу ответить? — говорила донна Бента. — Если животное ваше, то вы можете его забрать, хотя, по правде говоря, оно здесь прижилось и ни капли нам не мешало…
— Ладно, — сказал американец. — Я его заберу.
Слыша такие слова, Эмилия уж не могла сдержаться. Выскочила изза своего стула, встала перед американцем подбоченившись и отчеканила:
— Так не вый-дет, мой до-ро-гой се-ньор! Мало сказать, что носорог ваш. Надо доказать, что носорог ваш! Ясно?
Американец был потрясен чудом, открывшимся его глазам: кукла говорит, да так дерзко еще говорит, а?!
— Кто эта сеньорритта? — спросил он донну Бенту.
— Так это же Эмилия, маркиза де Рабико, вы что ж, никогда о ней не слыхали? Это она нашла носорога в бамбуковых зарослях. Она его и приручила и вот теперь целыми днями с ним играет.
Американец все больше удивлялся. Хотя он немало стран объездил со своим цирком, но никогда не видал ничего подобного. Он открыл рот, хотел что-то сказать и подавился. С этого момента он уж рта не раскрывал и дальнейшие переговоры вел его адвокат.