Орден Змей
Шрифт:
Про каждый город у Демарко тоже была своя присказка или примета: фотокарточка Астрахани, например, означала торговые дела с иностранцами (если клиент походил на богатого купца) или то, что человек натерпится страху, ведь название «Астрахань» происходит от слова «страх» (так он сказал мне, потратившему на предсказание свои копейки). Ну а что означал, скажем, Верхнеудинск, сами догадайтесь в меру своей благовоспитанности.
Народ покатывался со смеху, кенары получали награду за усердную работу, денежки копились в карманах Демарко, предсказательный шкапчик радовал итальянским пейзажем, и Саша
Хитро ей подмигнув, арлекин запустил канарейку в шкапчик, но та дольше обычного не показывался, так что пришлось постучать по ящику и отпустить по этому поводу шутку, что, мол, ищет истинную судьбу. Кенар вернулся, держа в клюве фотокарточку.
— «Алессандрия», — прочитала Саша по слогам написанное латиницей слово.
Франческо, уже в клюве птицы узнавший фото родного города, остолбенел, и смог «предсказать» только то, что барышня будет много путешествовать. Это фото было подарено ему матушкой, когда она давала свое последнее благословение в дорогу. Фотокарточка всегда лежала у Демарко за пазухой, ближе к сердцу, и согревала его в русскую зиму. Как она могла оказаться в шкапчике с другими фотографиями, он совершенно не понимал. По инерции предсказав судьбу еще нескольким гулякам, Франческо понял, что не может думать ни о чем, кроме барышни и фотокарточки итальянской родины.
Быстро свернув свою предсказательскую деятельность, он откатил шкапчик, оставив его на сохранение у торговца сбитнем, с которым уже успел свести близкое знакомство. И побежал догонять молодую барышню с фотографией его родного города. Пытался спрашивать про нее у гуляющей публики, но только усложнял себе поиски: каждый норовил увидеть от него представление, ведь шутовской костюм он так и позабыл снять. Несколько часов прошло в бесплодных поисках, к тому же то и дело мысли возвращались к шкапчику, утерянной выгоде и голодным, поди, кенарам.
А Саша тоже была ошарашена внезапной встречей с уже померкшей в ее глазах Италией и странной реакцией на нее Балтассаре Амброзио, если, конечно, надпись на шкапчике не врала и это было настоящее имя итальянца. Она вернулась домой и только к вечеру вновь пошла прогуляться по Нижней площади. Там, замерзший и растерянный, обретался и господин предсказатель.
Глава 18
Собранье пестрых глав
Что дальше — предсказать несложно. Франческо Демарко задержался в Ломокне гораздо дольше, чем планировал. Уже давно прошли Святки, а итальянец все гостил в небольшом уездном центре с огромным кремлем, выстроенным его соотечественниками. Дабы быть благонадежным и не вызывающим подозрений в глазах полиции, он устроился работать в колесную мастерскую.
А по особому разрешению полицейского исправника по воскресеньям выкатывал свой шкапчик на Нижнюю площадь (если, конечно, в это время не было постов), да к тому же вспомнил всё, что видел во время странствий по ярмаркам и уличным площадям: жонглировал, ходил на ходулях, разыгрывал Петрушку-Пульчинеллу.
Старший брат Виктор Заморов вместе с нами ходили
«Хоть какое-то развлечение», — подумал я, со вздохом поднимаясь и отправляясь вновь бить Франческо. Ему было больше двадцати лет, но против нас, даже один на один, он проигрывал — сказывалась наша подготовка. Цыганенок прятался сбоку от ворот нашего дома на Владимирской: ушлый Генка высмотрел его с крыши. Выскочив из калитки, взяли незадачливого ухажера в клещи.
— Ага, попался! — воинственно заорал Заморыш.
— Санта Мария! — закатил глаза итальянец. — Да что вам от меня надо?!
— А ну — отстань от сестры! — кричал Генка, а меня это всё просто смешило.
— Дурак малолетний! — коверкая слова, не остался в долгу «цыганенок».
— Ну всё, ты напросился! — мой друг воинственно двинулся на итальянца.
Началась потасовка. Мне даже хотелось, чтобы Генка получил хорошую встряску и вернулся бы к тренировкам. Но, к сожалению, этому не суждено было случится. Франческо, непривычный к холоду и укутанный в десять одежек, был совершенно неповоротлив. Быстрый Заморыш легко надавал ему лещей, повалил на землю и стал бить ногами, так что мне пришлось даже его останавливать, дабы горящий благородным гневом друг не отправил незадачливого ухажера к его итальянским богам.
Я зря переживал: как только Генка прекратил экзекуцию, Демарко вскочил на ноги и вновь бросился драться.
— Надо охладить его пыл, — мне пришла в голову идея, — кинем в подвал!
— Точно, — глаза Генки загорелись.
Вдвоем мы подхватили бодающегося парня, и потащили в подвал, куда тот и был благополучно препровожден. Дверь со скрипом закрылась, оставляя итальянца наедине с темнотой и съестными припасами семьи Заморовых и Назловых, если уж вспомнить про нас с сестрицей Машкой. Вслед нам неслись длинные ругательства, требования выпустить на волю и стук в закрытую дверь.
— Засеки час, — сказал я Генке, указывая на его наручные часы. Друг обожал любые механизмы, и даже порой помогал часовщику Вульфу Поллеру в его работе.
— Может, два? — предположил Заморыш, отмечая, сколько сейчас времени.
— Не, лучше не рисковать. Кто его знает, этого теплокровного, замерзнет еще насмерть, — возразил я.
— Так и быть, — сморщившись, неохотно согласился друг.
Поднявшись по ступенькам вверх, мы закрыли большой откидной люк.
— О! Почти не слышно, — довольно сказал Генка.
Сегодня была суббота, и уроки в гимназии отменили из-за болезни учителя. Потому я позволил себе поспать подольше, и отправился на пробежку с Васькой. Она как раз занимала около часа, так что к моменту вызволения пленного я должен был вернуться. Но, прибежав домой, Генку я не обнаружил.
— Ваня! — на пороге меня встретила встревоженная «купчиха» Саша, чему я страшно удивился, ведь она с нами не разговаривала из-за итальянца. — Ваш Илья Шамонкин пропал. Пришла Вера и они с Генкой убежали его искать.