Ордо Ксенос
Шрифт:
Все четверо быстро удалились, и я убрал пистолет в кобуру.
Хирург подошел ко мне, покачивая головой:
— Этот человек скончался, сэр.
По запросу лорда Роркена старший экклезиарх судна предоставил в наше распоряжение огромную корабельную часовню. На судовых клириков ярость Верховного Инквизитора произвела очень сильное впечатление.
И хотя медики поместили изувеченное тело Малахита в стазис-поле, у нас оставалось мало времени, чтобы исправить вред, нанесенный вмешательством Молитора.
Лорд Роркен хотел было сам провести допрос,
Я ответил, что с благодарностью возьмусь за это поручение, и добавил, что знание всех аспектов дела превращает меня в наилучшего кандидата.
Мы собрались в часовне. Она представляла собой длинный зал с резными колоннами и мозаичным полом. Вихрь Имматериума, бушующий за бортом корабля, подсвечивал витражи, изображавшие победы Императора. В зале стоял гул от вибрирующих двигателей «Святого Скифуса».
Ряды скамей и поднятые над залом ложи были заполнены до отказа. Присутствовали все мои братья, включая Молитора, который просто не мог оставаться в стороне.
Вместе с Ловинком я прошел мимо нефов к приподнятому постаменту, на котором лежал погруженный в стазис Малахит. Вокруг помоста собралось почти тридцать астропатов, привлеченных из личного состава корабля и инквизиторских делегаций. Они о чем-то перешептывались, пряча свои бледные, оплывающие лица под капюшонами. Некоторые из них перемещались с помощью механических каркасов, снабженных колесами, некоторые восседали на носилках, несомых сервиторами. Ловинк отправился инструктировать их. Казалось, что он наслаждается возможностью покомандовать астропатами, которые в обычных условиях были куда выше его по званию. Ловинк не обладал должной силой, чтобы в одиночку проводить этот обряд; его возможностей хватало только для обычных психометрических осмотров. Но его познания в области моих способностей и опыта делали его ключевой фигурой в процессе объединения усилий многих астропатов.
Я посмотрел на жалкие, ободранные останки Малахита в мерцающем стазисном поле. Каким-то гротескным образом он напомнил мне о самом Боге-Императоре, вечно покоящемся в мощном стазисном поле Золотого Трона и укрытом до конца времен от смерти, уготованной ему Хорусом.
Ловинк кивнул мне. Астропатический хор был готов.
Я осмотрелся и нашел в толпе лицо Эндора. Он занял место возле Молитора, исполняя обещание внимательно следить для меня за этим выродком. Шонгард сидел почти в самом конце, пытаясь дистанцироваться от проступка своего собрата-радикала.
Брат-капитан Кианвольф вместе с парой своих внушающих ужас Космодесантников занял место позади алтарного экрана. Все они были облачены в силовые доспехи и вооружены штурм-болтерами. Они пришли не покрасоваться. Их присутствие было гарантией безопасности.
— Приступай, брат, — произнес лорд Роркен из своей ложи.
Хор принялся раскачивать изгибы варпа своей молитвой. По залу пополз ментальный холод, и люди в толпе застонали — кто-то от страха, кто-то от непроизвольного всплеска эмоций.
Коммодус Вок поднялся со своего места с помощью мрачного Хелдана и прошаркал ко мне. В качестве
— Убрать стазис-поле, — сказал я.
Стенание астропатов стало громче. Когда призрачное поле угасло, мы с Воком сняли перчатки и прикоснулись к липкому, лишенному кожи лицу еретика.
… Завеса варпа раздвинулась. Вокруг меня клубился призрачный белый дым, похожий на пух. В ушах звенели вопли бесконечности… вопли миллиардов и миллиардов душ, брошенных там…
… Вспыхнул синий свет, подобный грозовым молниям. Обрушился звук, в котором смешались грохот землетрясения и григорианский хорал давно сгинувших храмов. Донеслись запахи древесного дыма, ладана, морской воды, крови…
… Меня обступила вселенская пустота, столь полная и бесконечная, что мой разум оцепенел. Впрочем, это наваждение отступило практически мгновенно-достаточно быстро, чтобы не унести с собой мой рассудок…
… Еще одно мгновение. Красные вспышки. Столкновение галактик, колеблющееся пламя. Души пронзали Имматериум подобно кометам. Из-за непрочной завесы пространства неслись голоса богоподобных чудищ…
… Мгновение. Океаническая мгла. Снова григорианский хорал…
… Мгновение. Зарождение галактик, заполненных зародышами будущих солнц…
… Мгновение. Холодный свет, древние эры… Мгновение…
— Грегор?
Я огляделся и увидел Коммодуса Вока. Я не узнал сразу его голос. Он казался более мягким, словно происшедшее усмирило дух престарелого инквизитора. Мы стояли на зеленом сланцевом склоне, под двойным солнцем, нагнетающим неимоверную жару. Хребты иссушенных гор вздымались на горизонте.
Мы пошли по гулкому сланцу в том направлении, откуда доносился шум экскаватора. Древняя монозадачная машина, с густо смазанными поршнями, зарывалась в склон скалы с помощью навесных лап, заканчивающихся совками. Из ее котла вырывался пар и дым, а извлеченный зеленоватый камень скидывался на ленту транспортера.
Мы прошли мимо этого и других экскаваторов туда, где сервиторы отряхивали и отчищали предметы, вытащенные из разрытого слоя, и осторожно укладывали их на подносы рядом с остальными находками.
За их работой присматривал Малахит. Здесь он был моложе, почти мальчишка, загорелый и крепкий от работы и постоянного пребывания на солнце. Он носил бандану, шорты и свободную рабочую рубашку. И вытирал пот со лба, оставляя грязные разводы.
— Я догадывался, что вы придете, — сказал он.
— Будешь сотрудничать? — спросил я.
— У меня мало времени на разговоры, — ответил он, наклоняясь, чтобы осмотреть предметы, только что положенные сервитором на поднос. — Надо работать. Через неделю, или около того, пойдут дожди, а здесь еще многое предстоит отрыть.