Орел и Волки
Шрифт:
Катон выбрал одну из дубинок и высоко поднял ее, чтобы показать атребатам. Как он и предвидел, по рядам рябью пробежал стон разочарования, и центурион улыбнулся. Когда-то, не так уж, кстати, давно, нечто подобное довелось пережить и ему. Всплеск огорчения был очень сильным.
— Смотреть особо тут не на что, но могу вас заверить: тому, кого ткнут этой штуковиной, мало не покажется. Выровнять строй!
Он повернулся к группе легионеров, подпиравших угол ближайшей казармы:
— Фигул! Давай сюда инструкторов.
Подбежавшие
— Сегодня отрабатываем основные приемы, — напомнил подручным Катон. — Блок, отражение, выпад, удар.
Легионеры спешно направились к уже разбитым на отделения атребатам и быстро «вооружили» своих подопечных. Когда они, и Фигул в том числе, принялись расставлять новичков, Катон пошел в обход по рядам, а с ним и Тинкоммий, помогая центуриону, где это требовалось, с переводом. Рассредоточенные небольшими группами бритты старательно пытались копировать движения легионеров.
Как и всегда на учебном плацу, инструктора не скупились на брань. Кое-где в ход шли затрещины, а то и пинки, но Катон, памятуя о советах Макрона, ни во что не вмешивался и держался сурово, хотя и надеялся, что его присутствие будет удерживать грубых вояк хотя бы от неоправданного рукоприкладства.
Неожиданно прозвучавшие крики привлекли его внимание к одной из групп обучающихся. Легионер-инструктор склонился над сбитым с ног человеком и продолжал дубасить того по спине, даже когда центурион, прорвав линию атребатов, подошел взглянуть, что происходит.
— Что за хрень у тебя в башке вместо мозгов? — орал инструктор. — Как я могу показать это проще, ты, долбаная дубина! Блок, отражение, выпад, удар. Каким нужно быть олухом, чтобы этого не запомнить?
— Что здесь творится?
Инструктор вытянулся в струну.
— Этот болван не учится, а дурью мается, командир. Четыре очень несложных движения и то не перенимает.
— Понятно, — кивнул Катон, глядя на съежившуюся фигуру.
Атребат, тот самый крепыш брит, что не мог отличить правую руку от левой, медленно повернул голову и ухмыльнулся, глядя на центуриона.
— Как тебя зовут? — спросил Катон по-кельтски.
— Бедриак.
— Вот что, Бедриак. Называй меня командиром.
Показав неровные зубы, атребат снова ухмыльнулся, кивнул и указал на себя пальцем:
— Бедриак, командир! Бедриак, командир!
— Да, это я уже понял, — ободряюще улыбнулся Катон и повернулся к Тинкоммию: — Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Да. Он охотник. Лишился семьи во время вражеского набега. Был ранен, его нашли полумертвым.
— Скорее уж полоумным, — пробормотал инструктор.
— Хватит! — отрезал Катон и слегка ткнул локтем Тинкоммия. — Не уверен, что он нам годится.
— Почему? Крепкий малый
— Физическая сила — это еще не все.
— Нет, не все. Но этот человек хочет отомстить дуротригам. И у него есть на то право.
Катон понимающе кивнул. Жажда мщения помогает в бою. Это сильное чувство, не стоит пренебрегать им. Кроме того, насмотревшись на кровавые злодеяния дуротригов, подстрекаемых кастой жестоких жрецов, он и сам внутренне глубоко сострадал обездоленным ими несчастным.
— Справедливо. Мы оставим его, но только если он сможет постигать воинскую науку. Марий!
— Да, командир?!
— Продолжай.
Тут краем глаза Катон заметил какую-то суету у ворот и обернулся, чтобы рассмотреть все получше. К плацу рысцой приближалась кавалькада. Одного из всадников Катон знал в лицо. Это был Верика.
— Царь?! Что ему-то здесь надо?
— Он едет взглянуть, как продвигается обучение, — ответил Тинкоммий.
Катон холодно покосился на принца:
— Что ж, спасибо за своевременное предупреждение.
— Прости, римлянин. Дядя говорил что-то такое вчера вечером. Но я о том запамятовал и только что вспомнил.
— Ладно, замнем. — Катон ущипнул Тинкоммия за плечо. — Пошли приветствовать твоего дядю.
Они покинули строй обучающихся и поспешили навстречу царю атребатов. Верика остановил коня и, неуклюже спешившись, помахал им. Тинкоммий с явной озабоченностью оглядел старика.
— Все в порядке, сынок. Просто мышцы немножко затекли, в моем возрасте это не диво, — улыбнулся царь. — Ну, центурион Катон, как дела у моего войска? И почему в руках у воинов какие-то палки? Где их мечи?
Катон предвидел этот вопрос и заготовил ответ.
— Твои воины тренируются, царь. Настоящее оружие они получат, как только будут готовы.
— О? — Старик был явно разочарован. — И когда это ожидается?
— В скором времени, царь. Твои подданные учатся быстро.
— Можно мне посмотреть?
— Разумеется. Для нас это честь. Мы ничего не скрываем.
Верика дал знак своей свите, все всадники послушно спешились и медленно двинулись вслед за вождем.
Катон наклонился к Тинкоммию и прошептал:
— Постарайся не подпускать его к Бедриаку.
— Хорошо.
Верика принялся неторопливо обходить плац, с очевидным интересом наблюдая за отработкой приемов. Порой он останавливался, чтобы отпустить замечание или задать какой-либо вопрос. Катон почтительно давал пояснения. Они уже возвращались к оставленным лошадям, когда один из приближенных царя, темноволосый бритт с прикрытым лишь дорожным плащом голым торсом, выхватил у ближайшего из легионеров дубинку. Тот хотел было воспрепятствовать наглецу, но Катон мотнул головой. Темноволосый бритт воззрился на короткую деревяшку, выражая всем своим видом презрение, и рассмеялся.