Орёл, несущий копьё
Шрифт:
Деяна он приметил на другом конце зала; чуть в стороне от отца тот разговаривал с Гораном Тарбуком — кузеном Якова, высоким широкоплечим загонщиком хорватской национальной сборной. Младший брат Горана, Винко, выпустившийся из Дурмстранга лет пять назад, молча стоял рядом, слушая Деяна с большим интересом; он сейчас работал в Министерстве и, насколько Адлер знал, вместе с отцом активно пропагандировал идеи «Марша» в высших кругах Хорватии. Общаться в такой компании не хотелось — «Политики, кругом одни политики», — и Адлер отошёл к стене и остановился там, ожидая развития событий. По правде, он бы с превеликим
— Что это ты один стоишь, скучаешь? Неужто у Винтерхальтера не нашлось хорошенькой кузины, с которой ты бы мог пообщаться?
— Илья, — повернувшись к подошедшему юноше, Адлер улыбнулся, — за такие слова в другое время и в другом месте я бы непременно потребовал удовлетворения.
— Ты же знаешь, сразиться с тобой я готов всегда и с большим удовольствием, — отозвался Илья совершено честно. — Можно даже без ставок… Хотя, — он обвёл взглядом зал, — думаю, здесь бы мы точно нашли тугие кошельки, готовые развязаться ради развлечения.
— Ты так и зарабатываешь боями? — спросил Адлер, неожиданно для самого себя увлечённый разговором с бывшим товарищем по обучению.
— А что делать? Отец продолжает пропивать то, что при деде было несколькими производствами, в том числе кораблестроительной верфью и крупной мастерской магических гуслей, цимбал и прочих народных инструментов; их и зачаровывать не надо было — сами сыграют, что захочешь. Выставил, козёл старый, нас с матерью на улицу — просто потому что так ему захотелось, да и, я слышал, он себе какую-то молодуху нашёл. Причём завещание отец составил таким образом, что наследство перейдёт ко мне только в случае его естественной смерти; до тех пор, а также если в его смерти будет хоть что-нибудь подозрительное, мне ни гроша не видать. А с учётом того, что дед мой, пусть земля ему пухом, дожил до ста двух… — он развёл руками.
— Ужасная ситуация, — посочувствовал Адлер — и вместе с тем задумался: что сын беднеющего, пусть и родовитого, но пьяницы может делать в таком месте?
— Да уж, — Илья вновь огляделся и повёл плечами, словно ему было неуютно. — Я потому так удивился приглашению Макса.
«Макс, значит, — Адлер слегка прищурился. — Что ж, возможно, Илья, тебя пригласили специально для меня… Макс так хочет продемонстрировать, что для вступления в Семёрку есть кандидаты помимо Георга?..» Он решил притвориться непонятливым.
— Но не можешь же ты всё время зарабатывать боями, — после недолгой паузы сказал он. — Не думал устроиться на какую-нибудь работу?
Илья засмеялся.
— Не поверишь, Грин, попал в самую суть вопроса. Я много куда пробовал, но в стране сейчас всё так плохо, что честных рабочих мест, по сути, и не осталось свободных, а в бандиты подаваться я не хочу. С другой стороны, после того, как Казаков запил и в итоге сбросился на Буяне со скалы — ты слышал, я полагаю, громкая в июле была история, — нового человека на место преподавателя боевой магии едва нашли, да и то контракт подписали только на год. Судя по тому, что я слышал от ребят, которые ещё учатся, учитель новый так себе. Ну, я списался с Фихтнером и Бергманом — они всегда неплохо ко мне относились, — и спросил, есть ли у меня шансы получить эту должность.
— Ты — в учителя? — удивился Адлер. — Не верю!
— Хочешь верь, хочешь нет, а когда
— Да, это был бы идеальный вариант, — согласился Адлер.
Илья внимательно на него посмотрел.
— А сам не думал?
— О чём?
— Вернуться в школу, — он говорил абсолютно серьёзно. — Твои работы по трансфигурации были хороши, а Фихтнер-то не молодеет… Думаю, он был бы рад, если бы его лучший ученик занял его место за кафедрой.
— Признавайся, это Фихтнер тебя подговорил? — уточнил Адлер. — Он ведь как-то раз предлагал мне подобное… Но это не моё, Илья, не моё и всё тут; я — вольный художник, а школа ограничивает, постоянно держит в рамках.
— Да, тебя в рамки загонять опасно, — хмыкнул Илья. — Все мы видели, что из этого выходит.
Адлер пожал плечами. Илья покачал головой и сменил тему:
— А ты сам вообще чем сейчас занимаешься? Я слышал, тебя в августе чуть не женили, но кроме этого ничего.
— Да так, всем понемногу, — туманно отозвался Адлер, вовсе не собираясь вдаваться в подробности. На удачу, как раз в этот момент вошли жених и невеста, каждый в сопровождении своего отца, и собравшиеся разразились аплодисментами. Захлопали и Адлер с Ильёй, а затем принялись слушать объявление о помолвке, в конце которого Макс преподнёс кольцо Эльзе. После они вышли на центр зала, и оркестр, разместившийся в углу, заиграл вальс.
— Они красивая пара, — заметил Илья, поверх голов наблюдая за танцем.
В силу роста Адлер мало что видел, поэтому, когда впереди наметился просвет, подошёл ближе. Макс был совершенно не похож на себя обычного — на жестокого и беспощадного бойца, на того, кто спокойно врал в лицо родителям Петара о причинах его смерти; он улыбался своей невесте, и улыбка эта была вполне искренней. Эльза сияла собственным внутренним светом; она действительно была очень красива и в светлом платье казалась ангелом — Адлер даже на время забыл обо всех годах, которые её ненавидел. «Они идеальная пара, — подумал он. — Стоят друг друга так точно».
Мелодия доиграла, но сразу же началась новая. Макс и Эльза разошлись: он — к Хильде Лихтенберг, она — к Фридриху фон Винтерхальтеру. Карл Лихтенберг, вечно тяжело опирающийся на трость, виновато улыбнулся Арабелле фон Винтерхальтер, и её тут же пригласил на танец Георг. «Он больше похож на мать, — отметил про себя Адлер. — А Макс — на отца».
Пары вновь сменились: теперь Георг танцевал с Эльзой — он закатывал глаза, она смеялась, — а Макс вальсировал с матерью. Вскоре начали выходить танцевать и другие гости — музыка была волшебна, и многие, уже отведавшие шампанского, легко поддались её чарам. Обернувшись, ища своего собеседника, Адлер обнаружил, что Илья увлёк в круг молодую француженку — одну из приятельниц Эльзы по Шармбатону. Коротко усмехнувшись, он собрался было отойти обратно к стене, когда вдруг был порывисто схвачен за руку.