Орел приземлился
Шрифт:
– Ваше полное сотрудничество, полковник Нойхофф, – сказал Радл. – И никаких вопросов. У вас здесь штрафная часть, по-моему? Операция «Рыба-меч».
В глазах Нойхоффа тревога усилилась, Девлин сразу заметил это, казалось, что полковник оцепенел.
– Да, господин полковник, есть такая часть. Под командованием полковника Штайнера из парашютного полка.
– Знаю, – сказал Радл. – Полковник Штайнер, Риттер Нойманн и двадцать девять парашютистов.
Нойхофф поправил его:
– Полковник Штайнер, Риттер Нойманн и четырнадцать парашютистов.
Радл
– Что вы говорите? А где другие?
– Погибли, господин полковник, – просто ответил Нойхофф. – Вы знаете, что такое операция «Рыба-меч»? Вы знаете, как ее выполняют люди? Они сидят верхом на торпедах и...
– Это я знаю. – Радл встал, взял директиву фюрера и вложил ее в конверт. – На сегодня запланированы операции?
– Это зависит от того, покажет ли радар цель.
– Все, – сказал Радл. – Все прекращается с этого момента. – Он поднял конверт. – Мой первый приказ в рамках этой директивы.
Нойхофф улыбнулся:
– С удовольствием подчиняюсь такому приказу.
– Понятно, – сказал Радл. – Полковник Штайнер – ваш друг?
– Большая честь, – просто сказал Нойхофф. – Если бы вы знали этого человека, вы бы поняли, что я имею в виду. Есть мнение, что человек таких необыкновенных способностей более полезен рейху живой, чем мертвый.
– Именно поэтому я здесь, – сказал Радл. – Где я могу его найти?
– Возле гавани есть трактир. Штайнер и его люди приспособили его под свой штаб. Я вас туда отвезу.
– Не надо, – сказал Радл. – Мне хотелось бы встретиться с ним наедине. Это далеко?
– Четверть мили.
– Хорошо, мы пройдемся.
Нойхофф встал:
– Сколько вы здесь пробудете?
– Я договорился, что «аист» заберет нас рано утром, – сказал Радл. – Очень важно, чтобы мы были на аэродроме на Джерси не позднее одиннадцати. В одиннадцать отлетает наш самолет в Бретань.
– Я организую ночлег для вас и вашего... вашего друга. – Нойхофф посмотрел на Девлина. – И еще, не отобедаете ли вы со мной сегодня? Моя жена будет в восторге, и, возможно, полковник Штайнер сможет составить нам компанию.
– Отличная идея, – сказал Радл. – С удовольствием предвкушаю это событие.
Когда Радл и Девлин шли по Виктория-стрит мимо закрытых ставен магазинов и пустых домов, Девлин спросил:
– Что в вас вселилось? Очень уж строго вели разговор. Мы что, сегодня чувствуем действие присяги?
Радл рассмеялся, вид у него был несколько пристыженный.
– Как только я вынимаю это проклятое письмо, во мне поднимается какое-то странное чувство. Чувство... власти, что ли, охватывает. Как стражник в Библии, который говорит: «Делайте это», и люди делают, «Идите туда» – и они идут.
Радл с Девлином повернули на Брей Роуд. Здесь их обогнала полевая машина с тем же артиллерийским унтер-офицером, который привез их с аэродрома.
– Полковник Нойхофф послал предупреждение о нашем приходе, – прокомментировал Радл. – Мне было интересно, сделает ли
– По-моему, он считает меня гестаповцем, – сказал Девлин. – Он испугался.
– Возможно, – сказал Радл. – А вы, господин Девлин? Вы когда-нибудь боитесь?
– Что-то не припомню такого случая. – Девлин нерадостно засмеялся. – Скажу вам одну вещь, которую никогда ни одной живой душе не говорил. Даже в момент максимальной опасности, и видит бог, у меня их было достаточно в жизни, даже когда я смотрю смерти в глаза, у меня возникает странное ощущение. Как будто мне хочется взять смерть за руку. Вам приходилось слышать что-нибудь более смешное?
Риттер Нойманн в мокром черном резиновом костюме сидел верхом на торпеде, привязанной к первой спасательной лодке, и что-то наспех чинил в моторе. К берегу подъехала полевая машина. Когда Нойманн поднял голову и посмотрел, кто это, прикрыв рукой глаза от солнца, появился оберфельдфебель Брандт.
– Что за спешка? – крикнул Нойманн. – Война окончилась, что ли?
– Беда, господин лейтенант, – сказал Брандт. – С Джерси прилетел какой-то штабной офицер. Некий полковник Радл. Он приехал за полковником. Нам только что прислали предупреждение с Виктория-стрит.
– Штабной офицер? – спросил Нойманн. Он перелез через поручни спасательного судна и взял полотенце, поданное рядовым Риделем. – Откуда он?
– Берлин! – мрачно сказал Брандт. – И с ним кто-то в гражданском, но не гражданское лицо.
– Гестапо?
– Похоже. Они идут сюда.
Нойманн натянул сапоги и полез по лесенке на пирс.
– Ребята знают?
Брандт кивнул, лицо его было свирепым:
– Им это не нравится. Если узнают, что он приехал, чтобы нажать на полковника, очень может случиться, что столкнут его вместе с приятелем с пирса, привязав к ногам по шестьдесят фунтов цепей.
– Правильно, – сказал Нойманн. – Мигом обратно в трактир и задержи их. Я возьму машину и привезу полковника. Он пошел погулять по волнорезу с фрау Нойхофф.
Штайнер и Ильзе Нойхофф находились на самом конце волнореза. Она сидела на обломках укреплений, болтая в воздухе своими длинными ногами, ветер с моря перебирал ее светлые волосы и вздымал юбку. Она смеялась, глядя сверху на Штайнера. Он обернулся, услышав, как остановилась полевая машина.
Нойманн выскочил из машины. Штайнеру достаточно было одного взгляда на его лицо, чтобы саркастически улыбнуться:
– Дурные вести, Риттер, и в такой прелестный день.
– Из Берлина приехал какой-то штабной офицер, некий полковник Радл. Он ищет вас, – мрачно сказал Нойманн. – Говорят, с ним гестаповец.
Выражение лица Штайнера ничуть не изменилось.
– Это, несомненно, делает день немного интереснее.
Он поднял руки, чтобы поймать Ильзе, которая спрыгнула вниз, и на мгновение прижал ее к себе. Лицо ее было очень тревожным:
– Ради бога, Курт, неужели вы ничего не принимаете всерьез?