Орел пустыни

Хайт Джек

– Ответ труса, – проворчал Туран, и несколько человек в комнате закивали, поддерживая его.

– Прошу меня простить, – опустив голову, сказал Юсуф. – Мне не следовало говорить.

– Нет, это мудрый ответ, – вымолвил Унур и повернулся к отцу Юсуфа: – Ты вырастил умных сыновей, Айюб, и можешь ими гордиться. – Айюб поклонился, принимая похвалу. – А сейчас я должен пожелать тебе и твоим сыновьям спокойной ночи, потому что мне необходимо поговорить с моими генералами. Нам нужно многое обсудить.

* * *

Франки разбили лагерь на границе сада,

рядом с рекой. Отряд Джона поставил палатки на поляне, и они поужинали в темноте коричневыми плодами, которые стряхнули с деревьев. Их мякоть оказалась довольно жесткой, но сытной, с необычным вкусом, похожим на черный хлеб, знакомый Джону с детства. Чувствуя приятную сытость, он снял кольчугу и забрался в палатку, где тут же провалился в глубокий сон.

Ему снился родной дом в Нортумбрии, холодный осенний день и яркое солнце на безоблачном небе. Он шел по зеленому полю, засеянному овсом, доходившим ему до колен, и стебли колыхались на легком ветерке. Джон миновал поле и оказался около своего родового дома из серого камня, окруженного широким рвом. На пороге стоял отец и махал ему рукой. Но что-то в этой картине было неправильно. Когда Джон подошел ближе, отец упал на колени и изо рта у него потекла кровь. И тут из-за его спины появился брат Джона, а дом наполнили громкие крики.

Джон резко проснулся, но крики боли, которые доносились снаружи, не прекращались, и тут же зазвучал сигнал тревоги. Джон сел в тот момент, когда его палатку пробило копье и ударило в землю там, где он только что лежал. Он схватил меч и выскочил наружу, не успев ничего надеть поверх легкой туники. По лагерю метались призрачные фигуры, едва различимые в темноте – сарацины в темных доспехах протыкали копьями палатки. Один из нападавших увидел Джона и с диким криком, наставив копье ему в грудь, бросился в атаку.

Джон увернулся от копья, отбросил его мечом и, когда сарацин снова бросился на него, сбил противника с ног и нанес смертоносный удар. В последний момент он поднял голову и увидел направленное в его сторону новое копье, разорвавшее тунику. Джон ухватился за древко, подтянул к себе сарацина и пронзил его мечом. Потом он вытащил из тела поверженного меч и огляделся по сторонам в поисках врага, но вокруг были только христиане, одни в доспехах, другие только в туниках. Сарацины покинули лагерь так же быстро и незаметно, как появились, скрывшись в тени деревьев.

– Вперед! – крикнул Джон и помчался между плотно растущими деревьями за отступающими сарацинами.

Он видел их впереди и слышал у себя за спиной топот своих товарищей, продиравшихся сквозь кустарник. Он не успел отойти далеко от лагеря, когда мимо пролетела стрела, еще одна вонзилась в ствол дерева совсем рядом, и Джон спрятался за толстым стволом, когда в воздухе засвистели стрелы. Ночь наполнилась криками боли и проклятиями на французском и германском языках.

Когда град стрел прекратился, Джон продолжил преследование. Выбежав из-под деревьев, он начал продираться сквозь заросли винограда, вглядываясь в темные тени впереди, но не видел ни друзей, ни врагов, хотя и слышал вокруг голоса христиан. Неожиданно он уловил какое-то движение слева и бросился в ту

сторону. Он не стал останавливаться, хотя все звуки начали постепенно стихать.

Джон протиснулся между двумя деревьями и оказался на краю поляны, где о чем-то разговаривали двое мужчин. Повинуясь инстинкту, он тут же отступил и спрятался в тени. Одним из мужчин был сарацин в белом тюрбане и кольчуге. Другой стоял спиной.

– Все будет, как вы хотите, – сказал он, поворачиваясь, и Джон узнал Рейнальда.

В следующее мгновение Джон заметил блеснувший клинок и в последний момент успел отскочить в сторону, чудом не лишившись головы. Он быстро обернулся и увидел перед собой Эрнаута.

– Эрнаут! Это я, Джон!

Эрнаут сделал шаг назад и опустил меч.

– Извини, сакс. Я подумал, что ты сарацин. Тут такая темень, что вообще ничего не видно.

– Сакс! – К ним направлялся Рейнальд, сарацин исчез. Неужели ему показалось, что он здесь был? Рейнальд схватил Джона за тунику и притянул к себе. – Ты что здесь делаешь?

– Я преследовал сарацин.

Рейнальд, прищурившись, уставился на Джона, но через мгновение отпустил его.

– Ладно. Поскольку ты здесь, идем со мной. Мне нужно встретиться с другими командирами, чтобы обсудить, как мы ответим на нападение мусульман. Эрнаут, возвращайся в лагерь и займись людьми.

Джон и Рейнальд вышли из густых зарослей яблоневых деревьев на поляну, которую почти полностью занимала громадная палатка. Изнутри доносились громкие возбужденные голоса; судя по всему, там собралось очень много народа. У входа Рейнальд остановился и приблизился к Джону.

– Ты очень храбрый воин, сакс, и с моей помощью многого добьешься. Но, если ты пойдешь против меня, ты об этом горько пожалеешь. Ты понял?

Джон колебался, не зная, что ответить. А что он видел на самом деле? Он кивнул, и Рейнальд хлопнул его по плечу.

– Молодец!

Они вошли в палатку, и Рейнальд протиснулся сквозь толпу к королю Людовику, стоявшему рядом с королем германцев Конрадом и Балдуином, королем Иерусалима. Джон остался у входа.

– Они появились с вашей стороны лагеря! – орал Конрад, наставив палец на Людовика.

– Но вы настояли на том, чтобы мы разбили лагерь именно здесь, – возразил Людовик. – В садах тысячи тропинок. Невозможно поставить охрану около всех. Кровь моих людей на ваших руках!

– Как вы смеете! – прорычал Конрад.

– Хватит! Остановитесь! – крикнул король Балдуин. – Неужели вы не понимаете, что наш враг старается натравить нас друг на друга. Мы не должны этого допустить. Если вам хочется возложить на кого-то вину, я готов взять ее на себя. – Он посмотрел на обоих королей, но они хранили молчание. – Хорошо. Мы должны прямо сейчас укрепить наши позиции. Мы построим стену, чтобы отгородить лагерь от садов и города, и поставим около нее стражу.

– Прошу меня простить, король Балдуин, но разумно ли такое решение? – заговорил Рейнальд, и все повернулись к нему. – Сады будет трудно удержать, вне зависимости от того, какие укрепления мы построим. Мы не сможем защититься от ночных рейдов, пока мы остаемся здесь.