Орелинская сага. Книга первая
Шрифт:
Девушка пожала плечами и подошла ближе. Она осмотрела сосуды и осторожно ткнула один из них ногой.
– Это что?
– С ними было, – ответил Нафин, – Они улетели и бросили, а я подобрал.
Сольвена скрыла усмешку и присела на корточки. Тонким пальчиком поводила по рисунку на сосуде и без особого любопытства спросила:
– Так ты правда кого-то видел?
– Не кого-то, – вспылил Нафин, – а именно их! Их! Летающих о-ре-лей!
– Ну, и какие они? – Сольвена даже глаз не подняла на его крики.
– Какие!? – юношу совсем не обескуражило её безразличие,
Девушка недоверчиво покосилась на приятеля и притворно вздохнула.
– Нет, ты определенно помешался на сказках своего отца.
– Помешался! – подскочил Нафин. – Ах, вот ты как! И ты не веришь! Тогда откуда это?
Он ударил ногой сосуд, и тот упал с глухим всплеском.
– А ты уже смотрел, что там? – как всегда, не обращая никакого внимания на гнев юноши, спросила Сольвена.
– Не успел, – буркнул Нафин, – домой торопился. Хотел скорее все вам рассказать, а вы…
– Так давай посмотрим.
Девушка быстро сняла с крышки удерживающую петлю и заглянула внутрь.
– Вода какая-то…
Она принюхалась, пожала плечами, потом слегка наклонила сосуд и окунула в содержимое палец.
– Нет, не вода. Уж очень густая.
– Не лазь! – отобрал у нее сосуд Нафин. – Ты мне всё равно не веришь…
Девушка сморщила носик, отерла палец о траву и выпрямилась.
– Почему не верю? Верю. Просто я не вижу никакого смысла в предсказании, с которым ты так носишься. Ну, увидел ты Летающих орелей, и что? Что дальше? Боюсь, ты и сам не представляешь, что теперь должно произойти.
– Я не представляю? – на мгновенье растерялся юноша. Но тут же опомнился и гордо выпятил грудь. – А мне и не надо представлять. Всё и так произойдет само собой, когда будет нужно.
– А когда нужно? Да и произойдет ли вообще…
– Произойдет! – упрямо выкрикнул Нафин и чуть не расплакался.
Он действительно не знал, что теперь будет. Но одно дело не знать самому, и совсем другое – когда тебя тыкает в это носом, сопливая девица, которая вообще ничего не соображает. Он уже пожалел, что рассказал ей все и позволил лазить в сосуды. А ещё более о том, что когда-то рассказал о предсказании. Но он тогда думал, что Сольвена – друг, а теперь понимает, друг не стал бы так насмешничать. Особенно в такой момент, когда сбылось последнее, из предсказанного. Друг разделил бы с ним и радость, и обиду на тех, кто ему не верит.
– Ты знаешь что, Сольвена! – сказал Нафин в сердцах. – Иди-ка отсюда подальше. Отправляйся к мамочке с папочкой и сиди в своей гнездовине. Или посмейся
Сольвена, как обычно, пожала плечами, но, уходя, обернулась.
– Пожалей Метафту, – сказала она с усмешкой. – Нехорошо, когда над старейшиной смеются…
Нафин ничего на это не ответил, только злобно фыркнул, подхватил сосуды и пошёл в гнездовину.
Метафта раскладывала на скамье сушеную траву и листья, но на его шаги обернулась и уперла руки в бока:
– Вот что, милый мой, заговорила она сурово, – с сегодняшнего дня я запрещаю тебе, как летать на скалы, так и спускаться с обрыва. Записи Генульфа завалило и ты скорее шею свернешь, чем их отыщешь. А, чтобы не было соблазна делать все втихоря за моей спиной, я сейчас же свяжу тебе крылья.
С этими словами орелина сняла со стены крепкую веревку, велела сыну повернуться к ней спиной и, связывая его крылья, приговаривала:
– Я-то думала – это счастье великое тебе будет – самые большие крылья в Гнездовище, а оно вон каким боком вышло… А всё отец, его сказки про проклятья да предсказания всякие…
– Но, мам, – взмолился Нафин, – почему ты мне не веришь? Я же правда видел.
– Не хочу слушать! – зажала уши руками Метафта, – я сыта этими предсказаниями по горло. То над отцом все потешались, теперь над сыном… Но тогда я была лишь женой старейшины, а теперь сама стала старейшиной, и не буду, как твой отец, терпеть над собой насмешки.
– Но над тобой никто не смеётся, – робко возразил Нафин.
– Что!? – загремела Метафта. – да я глаз не могу поднять от стыда за то, что мой единственный сын вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным, тратит свое время у Старика, изучая язык, который все давно забыли, и учится летать, как будто это так уж необходимо! Имей в виду – не все в восторге от твоих упражнений. Особенно те, у кого крылья совсем маленькие. Вот так, – она завязала последний узел, – теперь я засну спокойно. Не надейся на чью-либо помощь, никто не посмеет тебя развязать без моего разрешения.
Метафта похлопала сына по плечу и только теперь заметила сосуды.
– Это ещё что такое?
– Ты же всё равно не хочешь слушать, – уныло отозвался Нафин.
– Я не хочу слушать небылицы. Но это-то ты где-то взял. Где?
– На скалах, где же ещё. – Юноша ехидно усмехнулся. – Надеюсь в то, что они там выросли сами собой, ты сможешь поверить?
Метафта глянула на него, но уже не так сердито, а, скорее, с испугом. Затем она осмотрела со всех сторон сосуды, сняла с них крышки и, как до неё Сольвена, понюхала содержимое.
– Странно, – пробормотала орелина. – Очень странно. Так ты, что, на самом деле их видел?
– Ура! – завопил Нафин. – наконец-то ты поверила! Мамочка, ты не представляешь, как я рад! Теперь-то ты понимаешь? Предсказание сбывается, а это значит, что я не могу сидеть связанным. Ты ведь развяжешь меня, правда?
Но Метафта не торопилась с ответом. Она аккуратно закрыла сосуды, отставила их подальше и прикрыла сушеной травой. Затем подошла к сыну и, глядя ему в глаза, твёрдо произнесла: