Ореол
Шрифт:
– Вер, может, не будем? – с надеждой попросил Роман. – Устал я, да и не по себе от всего этого.
– То есть, ты не хочешь? – обернулась к нему девушка.
Мужчина замялся. Как и всякий нормальный человек, он был не приучен врать. Будь он пободрее, он бы нашёлся, как достойно увернуться от ответа.
– Ну, не то, чтобы не хочу. Просто понимаешь, как-то это неправильно.
– Ты же сам просил о помощи, не так ли?
– Так, но…
Вера влепила ему звучную пощёчину. Роман отшатнулся, хватаясь за пылающую щёку.
– Может, так лучше? – нагло спросила
В комнате стремительно стемнело. Тусклый свет лампы уже не мог разогнать сгущающийся сумрак. Воздух стал холодным, густым. Вера неровно выдохнула, и от её губ отошло облачко пара.
Это зрелище отрезвило Романа и заставило остановиться. Он с удивлением огляделся по сторонам. Лампа светила как прежде. Светло, тепло, обыденно.
Вера приблизилась к обескураженному мужчине и нежно погладила по больной щеке.
– Прости, – шепнула она.
– Нет, ты прости дурака, – промямлил Роман, обрадованный неожиданной ласке.
– Не думай о плохом, – посоветовала девушка и кивнула на постель. – Ложись. Я выключу свет.
Роман послушно уселся на койку, но ложиться не спешил. Свет погас. Вера присела рядом. Положила ладонь на его колено.
– Ну что такое? – ласково поинтересовалась она. Роману захотелось горько усмехнуться. Не часто его женщины успокаивали, ох, не часто.
– Придётся пить эту химическую дрянь? – тихо спросил он.
– Если не хочешь, не пей.
– Почему ты всё это делаешь? Какая тебе с этого польза?
Девушка убрала руку и немного помолчала.
– У меня уже не осталось другого пути, – последовал негромкий ответ. – Либо следовать философии глипов и во всём искать резон и выгоду. Либо уходить к альтаирцам, вот только после всего, что мне рассказал о них Сейрон, что-то этот вариант меня не прельщает. А в остальном… Нет больше ни радости, ни эмоций, ничего настоящего и вечного, по-настоящему стоящего внимания. То, ради чего стоило бы жить дальше.
– А как же семья, работа, счастье, любовь?
– У меня всё это было, – послышался грустный вздох. – Было и ушло.
– Может, ещё придёт?
Она не видела в темноте его лица. Захотелось заглянуть ему в глаза, понять ход его мыслей и глубину намерений.
– Ты о чём? – всё-таки спросила она, хоть и понимала, куда он клонит.
– Не торопись хоронить себя. Ты ещё молодая, у тебя всё впереди. Пусть не всё в жизни получается, но нельзя сдаваться. Я вот не выдержал в своё время. Ушёл. Побывал там, откуда обычно не возвращаются. Но знаешь, надо бороться. За себя. За будущее. Даже если всё хорошее осталось в прошлом, надо просто верить, что всё ещё может измениться. Жизнь непостоянна.
– Прошлого не вернуть, – заметила Вера.
– В будущем мы уже станем не теми, кем были в прошлом. К худшему это или к лучшему, каждый для себя решает сам. Только об этом не надо жалеть. Время покажет.
Ей отчего-то очень захотелось его поцеловать. Просто за то, что ему была не безразлична её судьба. За внимание. За чуткость. За веру
Поцелуй вышел недолгим и робким. Она не спешила отстраняться, чувствуя его дыхание.
– Кольцо Сейрона ещё на тебе? – шёпотом спросил Роман.
– Да.
– Сними его, – не то просьба, не то приказ.
– Ревнуешь? – Вера безобидно усмехнулась. Роман не ответил, да ответа и не требовалось. Он услышал, как колечко упало на пол и закатилось под кровать.
И больше ничто не сдерживало их чувств.
***
Десять часов ушло только на то, чтобы сгенерировать достаточное количество энергии для телепортации. После чего ещё столько же потребовалось кораблю, чтобы добраться до Кроана. Эскорт из вражеских крейсеров возник почти сразу, но краши были осведомлены о целях прибытия землян, а потому только сопровождали, не выходя не связь и не препятствуя полёту. На экранах они выглядели просто как светящиеся точки – им не обязательно было подлетать ближе.
Волков потребовал от всех собраться в шлюзовом отсеке. И одеться потеплее – на поверхности планеты минус тридцать по Цельсию. Атмосфера пригодна для дыхания. Воздух сухой и очень чистый. Здесь проблем возникнуть не должно.
Роману, как и полагается по его новому статусу, вручили броню, портативный гравикомпенсатор, генератор искривлений метрики пространства и, самое главное, тяжёлую скорострельную винтовку, которая сразу же придала человеку уверенности. Помимо Романа присутствовало ещё с полсотни бойцов, экипированных сходным образом.
Сейрон и Вера вошли в состав многочисленных секретарей, юристов и дипломатов. На них косились, но вопросов никто не задавал: раз они здесь, значит, так надо. И точка.
Посадка была мягкой, и за это надо было сказать спасибо крашам, создавшим вокруг спускающегося звездолёта энергетическую сферу, погасившую сопротивление атмосферы.
Наконец, всё было готово. Открылись массивные створки шлюза, и в отсек хлынул поток морозного воздуха. Впереди, теряясь в метели, вставали синие купола столицы крашей, у которой не было названия в человеческом языке. Краши вообще не нуждались в названиях, поскольку общались телепатией, а их словарь, используемый для переписки, имел очень скудный состав. Само слово «Кроан» можно было перевести как «Мир», а «краш» как «обитатель Мира».
Не успели люди покинуть корабль, как им навстречу вылетела делегация встречающих. Во главе летел белый краш, раскраска которого говорила о солидном возрасте – лет четыреста, не меньше.
– Приветствую обитателей Земли, – услышали земляне в своих головах бесцветный голос. – Я – Шеон. Адмирал внешнего флота. Общество возложило на меня право вести переговоры с вами.
– Я генерал Волков. Делегацию возглавляю я.
– Павел Николаевич, приятно снова с вами встретиться, – кажется, краш даже немного обрадовался, судя по пробежавшим по его маленькому телу искоркам. – Ваша атака на нашу столицу была бесподобной. Мы не ожидали, что вы сможете прорвать нашу оборону. Примите моё искреннее восхищение.