Орешек с горчицей
Шрифт:
После занятий я покупала сосиску в тесте.
Это был единственный ларек в районе колледжа, в котором продавалась первая «быстроеда». Он так удачно располагался возле автобусной остановки, что ритуал был неизменен, как восход солнца по утрам.
Сосиска была вкусная, жарили ее в жидком тесте прямо на твоих глазах, и эта горячесть была очень кстати желудку после четырех пар лекций.
В колледже была столовая, и готовили в ней вкусно. И ее мы посещали каждый день, уж там у меня не было ни одной «н-ки» за семестр. Но пары длинные,
Но в тот день все пошло не так с самой первой пары. Дорогущие колготки поехали толстой стрелой на самом видном месте. По «государственному праву» куратор влепил незачет. От одного ее «сейчас будет фронтальный опрос» я и правда начинала ощущать себя на фронте.
Но главное не это. Главное – голубоглазая сволочь. Назовем его А.
Голубые глаза раздавать мужикам следует после проверки не менее тщательной, чем перед получением лицензии на оружие. И если ты не Бред Питт, и тебе они нужны не для служебного пользования, то поди сначала докажи, что имеешь право на такой аксессуар. Что ты будешь понимать всю меру ответственности за оказанное доверие, а не расстреливать дурех второкурсниц в самое сердце.
Эта сволочь А. морочил голову не только мне, но и другой девочке с параллельного потока. Но и это еще не все. Еще не все.
Я купила сосиску, и Наташка купила. Сумка больно оттягивала плечо, потому что в ней лежал толстый учебник по менеджменту и еще более толстая книга Дейла Карнеги. Преподаватель по менеджменту была по совместительству директором колледжа (или наоборот?) Предмет она вела интересно и любила сдабривать лекции цитатами Карнеги. Я ее уважала, и Дейла тоже зауважала. Но сейчас, впервые, в мою голову закралась тень сомнения.
А не дурит ли меня он, этот Дейл.
Потому что одна из его ярких цитат была: «Если жизнь вам подкинула лимон – сделайте из него лимонад».
– Это все вранье, – говорила я Наташке. – Не из всего можно сделать лимонад.
– А я думаю, из всего, – отвечала мне Наташка. Конечно, ей легко говорить, в ее сердце не стреляли голубыми глазами.
А «еще не все» – это то, что А. не только крутил мозги двум девочкам одновременно. А еще и то, что он оказался женат. Вот так просто, милый пустячок. Забыл сказать.
– Ну как? Как я могу из этого сделать лимонад? – вопрошала я у Наташки, как будто это она виновата в моих несчастьях. Это же неисправимо, ему нельзя верить больше, никогда. И вообще никому нельзя верить.
– Он же смотрел на меня, знаешь, как он смотрел.
В этот момент сосиска, почти целиком, я только один разок успела от нее откусить, жмякнулась на землю. Вместе с тестом, кетчупом и шуршащей жирной бумагой. И тогда я не выдержала и заревела. Было жалко себя, пропащую молодость, и сосиску.
А она лежала на грязном асфальте и говорила своим нелепым видом о том, какая я непутевая, несчастная и бесполезная. И я бесполезная, и жизнь моя бесполезная. Такая же, как сама сосиска. Которая только что была ценная,
– Да ладно тебе, давай я куплю другую, – растерянно говорила Наташка.
– Не надо, у меня есть деньги. Скажи, какой лимонад?
Это уже был не столько вопрос, сколько утверждение – жизнь не имеет смысла.
И тут из-за угла выбежала собака. Большая, лохматая, и даже вроде не бродячая, потому что почти чистая. Она подбежала к сосиске, понюхала ее, недоверчиво озираясь по сторонам – точно ничье? Потом схватила ее большой пастью и убежала обратно за угол.
Наташка расхохоталась. Я реву, а она хохочет. Я зыркнула на нее: «смеешься, сердца у тебя нет», а она говорит:
– Нет, ты видела, проворная какая? Раз и сцапала. Вот тебе и лимонад.
И сразу стало как-то легче. То ли от того, что этот лимон – упавшая еда – превратился для песеля в лакомый кусок, то ли еще от чего.
Мы пошли на остановку.
– Лимонад, – ворчала я, но уже не ревела. – В соковыжималке бы его перекрутить, этого А., будет из него лимонад.
Мы запрыгнули в переполненный автобус. Дейл Карнеги обиженно давил острым углом в левый бок.
– Ладно, Дейл, не злись, – я примирительно похлопала по сумке, – не так уж ты и не прав.
Про цели и мороженое
Орешек № 4
Человеку обязательно надо ставить цели и их добиваться. Но ни одна цель не должна навсегда разлучить тебя с мыслью о том, что в жизни есть место для удовольствия.
Я завалилась к нему в три часа ночи, без предупреждения.
Он был мне не муж, не любовник. Пожалуй, и не друг. С ним просто было интересно. Начитанный. Остроумный. За словом в карман не нырял.
Лет мне было тогда всего девятнадцать. А ему чуть больше. И весь мой мир крутился вокруг развлечений и тусовок.
Да, я знаю людей, которые в двадцать уже занимали руководящие должности. А мне хотелось жить на полную.
Я и жила. От пятницы до пятницы.
Вокруг меня были такие же как я. Только он один был какой-то не такой. Вот прямо хотелось взять за воротник и потрясти: «Ты нормальный, вообще? Эй, ты там живой, человек внутри костюма?»
В начале знакомства он был обычный. Ел, смеялся. Даже вроде курил. Пил что-то покрепче чая. Но недолго.
Через некоторое время он уже не делал ничего такого. И на тусовки наши пьяные не ходил. Зато к нему можно было ввалиться за полночь. Ну, то есть как можно. Просто я сама такое право себе дала. Мне можно. Я была вконец обнаглевшая и избалованная вниманием. А наглость – это такая еще одна фишечка женская. Вроде как это я не наглая вовсе, а просто такая непосредственная и честная.
И вот я так заявлялась и начинала его лечить. Что же ты тут все один сидишь с книжками своими, так и жизнь проходит? Я казалась себе ангелом, который придет и раскрасит чью-то однообразную унылую жизнь.