Орешек

Александрова Радка

Долго он барахтался, пытаясь встать, но моей помощи не принял. Такой уж он — гордый… и терпеть не может разные там объятия и поцелуи. Все же на этот раз он поцеловал меня и долго хлопал по спине.

Жук

не стал приставать ко мне с расспросами. Мы тотчас же отправились на уличку с белыми деревьями. Наконец-то я увижу Красношейку!.. Мне не хотелось, чтобы Жук понял, что со мной творится, но он знай себе таинственно улыбался и лукаво поглядывал на меня. Вдруг он остановился и воскликнул:

— А цветы?! Про цветы-то мы и забыли!

И как это я не подумал о них вовремя! В солнечном лесу растут такие красивые цветы — алые, голубые, желтые, фиолетовые, а здесь еще зима, и цветы спят глубоко под снегом…

— Не все, не все, — успокоил меня мой товарищ. — Иди за мной!

Спустя два часа я и Жук, веселые и довольные, сошли с горы, набрав там букетик белых подснежников.

— Я всегда вам говорил: если вы не можете что-нибудь достать, обращайтесь к Жуку! Он все может, — радостно повторял мой товарищ…

И вот, наконец, мы перед домиком Красношейки. Как я ожидал,

так и вышло: мы застали ее среди подруг, которым она примеряла платья. Увидели мы и еще кое-что: повиснув на тонкой паутинке, добрый Паучок слушал, развесив уши, сказку, которую она ему рассказывала.

Когда я протянул Красношейке букетик подснежников, она обняла меня и расплакалась.

— Я обещала тебе никогда не плакать, но эти слезы, сам видишь, от радости, — наконец проговорила она.

Жук не любил таких сцен и повернулся к нам спиной. Я расслышал, как он сказал Паучку:

— Хочешь поиграем в «солнце-стеклышко»?

— А что это за игра? — спросил Паучок.

— Сейчас я тебе объясню.

Я оставил их заниматься стеклышком и увел Красношейку в другую комнату, чтобы вдоволь наговориться с нею.