Орешки для Белоснежки
Шрифт:
Да, я далеко не худышка и не стройняшка, есть небольшой животик, широкие бедра, но ноги прямые, а талия отчетливо выделяется.
Села на кровать, широко разведя колени, моя киска уже плакала соком возбуждения, так теперь бывает часто, стоит только подумать о сексе, молодому организму не хватало его.
Поставила одну ногу на кровать, раскрывая себя еще больше, провела по гладко выбритым половым губам пальчиками, задела горошинку клитора. Простонала, вновь подразнила его, выгнув спину.
– Господи,
Прикрыв глаза, уже вовсю мастурбировала, представляя ту сцену из порнофильма, где один мужчина вылизывал девушке промежность, второй целовал грудь, а третьему она сама сосала крупную головку члена.
Мяла грудь, натирала клитор, ставший крупной вишенкой, моя киска текла еще больше, вставила в нее сразу два пальчика, задвигала ими. Сделав несколько движений, снова начала дразнить клитор, щипая соски.
Волна оргазма накатывала изнутри, стенки влагалища сжались, из груди вырвался громкий крик. В моих фантазиях я кончала вместе с той женщиной, которую ублажали трое мужчин.
– Боже мой… боже мой… а-а-а-а-а… не могу… а-а-а-а-а-а…
Упала на спину, преодолевая свой оргазм уже невесомыми ласками возбужденной плоти. Клитор пульсировал под пальцами, а мое тело потряхивало от пережитого удовольствия.
– Николь!!!! Николь, ты у себя??
– Господи, только не это!
Хорошо, что я заперла дверь, и мама не ввалится сейчас в мою комнату.
– Да, я здесь.
– Выходи, нас ждут пять километров на велотренажере.
– Мама, я не могу, у меня критические дни.
Тишина, Бритни явно недовольна.
– Вечно у тебя все не вовремя.
Лежа снова смотрю на трех пухлых ангелочков, такое чувство, что они улыбаются еще больше, а один даже подмигивает. Мама ушла, я слишком была возбуждена, чтоб сейчас крутить педали. Хочу принять горячую ванну.
Нет, хочу в то порно, к трем мужчинам.
Тогда я и представить не могла, что желания имеют свойство сбываться. И надо быть с ними осторожней.
*3*
Рождество – самый прекрасный и светлый праздник из всех, что я знаю.
Рождество в Лас-Вегасе – это праздник во время праздника, когда огней становится в два раза больше. На рекламах казино Санта-Клаус несет мешки с подарками, а вокруг шестов стриптизерши крутятся в карасиных колпаках.
Рождество в Англии – дело совсем другое.
Бритни, конечно, размахнулась: в середине огромного холла живая ель, такие я видела только по телевизору и в местных лесах. Гирлянды опутывают ель словно паутиной, идут по потолку, свисают с колонн, их огни перетекают на стену.
Рождественские венки, свечи, а над камином портрет мамы с Генри. Я открыла рот и минуты три
Белокурые локоны Бритни красиво лежат на плечах, в глазах томность и блеск, но спасибо хоть платье закрывает практически все тело, не считая глубокого декольте. Генри Эндрю Рассел Томас смотрит строго, как и полагается аристократу, сидит в кресле, держа мамину руку в своей.
– Красиво, правда? Две недели позировали, не представляешь, как это трудно, чистая каторга.
– Охренеть конечно, но грудь можно было так не показывать.
– Мне трудно так сразу загонять себя в рамки.
Верю, всю жизнь крутясь у шеста полуголой, так сразу сложно носить платье двенадцать часов в сутки.
Бритни делает глоток шампанского, накручивает на палец прядь волос, внимательно рассматривая портрет. Если кто видит нас впервые, никогда не верят, что мы мать и дочь, считают что мы вообще родственники. Парадокс, но Бритни это льстит, а я терплю ее опеку, мечтая вырваться после Нового года на свободу.
– Скоро придут гости, повар приготовил восхитительную индейку, иди наверх и приведи себя в порядок. Надеть то платье, что вчера привез курьер, тебе безумно пойдет изумрудный цвет.
– Я в нем как огромная жаба.
Бритни сморщила свой хорошенький носик, вновь отпила шампанского.
– И прекрати выражаться при гостях, они все титулованные и именитые особы, мне Генри говорил, но я практически не запомнила. Держи себя в руках, но ты ведь умная девочка.
– И много будет гостей?
– Сегодня человек пятнадцать.
Ненавижу эти «показательные выступления», все начнут пялиться, а от местной публики неизвестно что ожидать. Когда в школе на меня обращали слишком пристальное внимание и задирали, обзывая толстухой, мне хотелось их всех поубивать.
– Будет троюродная сестра Генри с мужем, племянница покойной жены, потом его престарелый дядюшка, двоюродный брат по линии покойной мачехи, еще племянники, сводная сестра. Я так волнуюсь, ты не представляешь.
Ах да, совсем забыла, Генри у нас вдовец.
Покойная жена не могла родить, и он всю жизнь опекал троих своих племянников. Похвальная забота, но думаю, что именно они и не обрадовались такому стремительному браку родственника. Ведь если мать родит наследника, то все это богатство достанется ему.
Господи, вот она – жизнь, полная интриг и заговоров, все как в старые времена, о которых я читала в романах.
– Мама, только давай без эмоций в адрес меня на публике, ты знаешь, как я не люблю это.
– Когда такое было? – Бритни вскидывает идеально оформленную бровь, моргает идеальными длинными ресницами, делает удивленный взгляд.