Орфей спускается в ад

Уильямс Теннесси

ЛЕЙДИ(распахивает дверь и с криком врывается в лавку). Уходите! Брат ваш идет! Сюда я его не пущу!

Кэрол подбирает пальто и, плача, идет в кондитерскую.

Вэл идет к входной двери.

Заприте дверь! Не впускайте его!

Кэрол в кондитерской, уронив голову на столик, плачет.

Лейди взбегает по лестнице, но едва она поднимается до площадки, как в лавку входит Дэвид Катрир.

Это высокий мужчина в охотничьем костюме. Он и ныне почти так же красив, как и в юности, но появилось в нем и что-то ущербное: сила узника, облеченного властью над другими узниками. В лице и глазах его есть что-то, напоминающее ту же отчаянную, вымученную ожесточенность, с которой Лейди идет одна против всех.

ДЭВИД. Кэрол?

ВЭЛ. Она там. (Кивком показывает на полуосвещенную кондитерскую.)

ДЭВИД(двинулся к кондитерской). Кэрол!

Она встает со стула, медленно выходит из-под арки.

ДЭВИД. Ты нарушила соглашение.

Кэрол слегка кивает головой, глядя на Вэла.

(Жестко.) Ладно. Я отвезу тебя. Где твое пальто?

Кэрол пробормотала что-то невнятное, не отводя взгляда от Вэла.

Где ее пальто? Пальто моей сестры?

Вэл берет пальто, которое Кэрол уронила на пол, и отдает Дэвиду.

Тот грубо набрасывает пальто ей на плечи и подталкивает Кэрол к выходу.

Вэл отходит в глубину.

ЛЕЙДИ(внезапно, резко). Подождите, пожалуйста!

Подняв глаза, Дэвид застывает на месте.

Лейди сбегает вниз.

ДЭВИД(тихо, хрипло). Как… поживаете, Лейди?

ЛЕЙДИ(повернувшись к Вэлу). Вэл, уйдите!

ДЭВИД. Подожди в моей машине, Кэрол. (Открывает дверь, пропуская сестру.)

Кэрол бросает на Вэла последний безутешный взгляд.

Вэл быстро проходит через кондитерскую.

Хлопнула дверь.

Слегка кивнув, словно бы с грустью ответив самой себе на мучивший ее вопрос, Кэрол выходит.

Пауза.

ЛЕЙДИ. Я ведь вам запретила появляться здесь.

ДЭВИД. Я пришел за сестрой. (Поворачивается

к выходу.)

ЛЕЙДИ. Нет, постойте!

ДЭВИД. Боюсь оставлять ее одну на шоссе.

ЛЕЙДИ. Я должна вам сказать кое-что, чего никогда не говорила раньше. (Подходит к нему.)

Дэвид снова оборачивается к ней, затем отходит чуть дальше, вглубь.

В то лето, когда вы меня бросили, я… носила под сердцем вашего ребенка.

Молчание.

ДЭВИД. Я… не знал.

ЛЕЙДИ. Да, я вас не уведомила письмом — горда была, еще имела тогда гордость. Но у меня под сердцем был ваш ребенок — в то лето, когда вы меня бросили, в то лето, когда сожгли в винограднике отца и вы умыли руки, решив больше не знаться с дочерью Итальяшки-бутлегера, и… (ей не хватило дыхания, голос прервался, они делает яростный жест, через силу продолжая)…взяли в жены девицу из благородных, на деньги которой отстроили свое фамильное поместье и которая наплодила вам… (переведя дух)…таких родовитых наследничков…

ДЭВИД. Я… не знал.

ЛЕЙДИ. Так знайте! В то лето, когда вы меня бросили, у меня был под сердцем ваш ребенок, и когда мне… когда я его лишилась, нож, который вырезал его из моего тела, вырезал вместе с ним и мое сердце!

ДЭВИД. Я… не знал.

ЛЕЙДИ. Я хотела тогда умереть. Но смерть не приходит, когда зовешь ее, а всегда не вовремя и без приглашения. Я не хотела жить, смерть была бы наилучшим исходом, но покончить с собой не могла, и решилась на сделку немногим похуже смерти. Вы продали себя! Я — себя! Вас купили! Меня купили! Продажной дешевкой — вот кем вы сделали нас обоих.

ДЭВИД. Я… не знал.

Мандолина — чуть слышно: мелодия итальянской песенки.

ЛЕЙДИ. Все это было и быльем поросло. Недавно случилось мне проехать ночью мимо тех мест: вдоль берега, где был виноградник. Помните? Помните виноградник моего отца?

Дэвид не отводит от нее глаз.

Она отворачивается.

Не помните? Даже этого не помните?

ДЭВИД. Только это… только это я и вспоминаю, Лейди…

ЛЕЙДИ. Отцовская мандолина, песни, которые мы с ним распевали в винограднике…

ДЭВИД. Только это я и вспоминаю, Лейди… Только это!..

ЛЕЙДИ. «Core ingrata!» «Come la rosa!» И мы с вами прятались где-нибудь, а он звал: «Лейди! Лейди!» (Поворачивается к нему.) Могла ли я отозваться, если губы мои были прижаты к вашим! (Глубоко, со всхлипом, вздохнула, глаза ее широко раскрылись, рука зажата рот, словно сказанное только что непереносимо для нее.)