Орг 2. Возвращение домой
Шрифт:
– Адрей, прошу, не надо так. Люди везде одинаковы. Гадина тут одна, не станет ее, кончится война. Поторопимся, братья, сейчас время дорого. Ложим асфальт и скорее на базу.
Черт возьми! Очнувшись за столиком, я широко раскрытыми глазами смотрел на официанта, расставлявшего еду на столике. Мне вдруг стало не хватать воздуха и я посмотрел на небо, стараясь побороть панику.
– Извините, с вами все в порядке? Что-то не так?
– официант с беспокойством смотрел на меня, силясь понять, что происходит с клиентом.
Вымучено улыбнувшись, я ответил хрипловатым голосом:
– Нет-нет, не беспокойтесь. Должно быть кофе перепил
– наколов на вилку для убедительности пару ломтиков жареной картошки, я стал их жевать, одобрительно качая головой. Когда парень отошел, я замер, напряженно обдумывая, что делать. Решив, что главное сейчас - узнать как можно больше о планах заговорщиков, я быстро покончил с едой, попросил принести десерт и занялся ментальным подслушиванием. Через полчаса у меня сложилась достаточно четкая картина их замыслов.
Эта бригада была украинской и одной из лучших в своей компании. Им часто доверяли отвественные и срочные работы на центральных улицах. Коллектив был сплоченный, все знали друг друга многие годы. Они были потрясены, когда Россия аннексировала Крым и начала поддерживать сепаратистов на востоке Украины. Сын бригадира, молодой парень, которого хорошо знали все рабочие, несколько месяцев воевал в составе добровольческого батальона. Он убеждал отца не работать на "оккупантов", но тот сомневался и тянул время, не желая расставаться с хорошо оплачиваемой работой. Три недели назад пришло известие о смерти сына. Доставил его один из сослуживцев, недавно оправившийся от ранения в том бою. Он привез посмертное письмо, где парень прощался с отцом и просил отомстить. Выяснилось, что смертельно ранен он был в бою с российскими спецназовцами.
Вестник беды хорошо разбирался во взрывчатке и предложил им рискованный план - минировать все участки работ, где возможен проезд первых лиц государства. Человек был связан с украинской националистической организацией, которая мобилизовала нескольких специалистов им в помощь и смогла обеспечить всем необходимым. Сегодня они заложили последний заряд и отправлялись назад на Украину, оставив за собой смертельные ловушки на главных улицах столицы.
Глава 23
Что же делать? Я продолжал сидеть в кафе, пытаясь разобраться в хаосе мыслей и чувств. Тело нервно подрагивало, ум с пугающей скоростью разрабатывал какие-то панические сценарии, эмоции били через край и меня просто сносило этим селевым потоком. Казалось, что я брежу наяву. После нескольких неудачных попыток успокоиться, я окончательно отпустил "вожжи" сознания и стал отрешенно наблюдать поток образов и идей, мелькающих в уме. Что-то слишком много навалилось на меня последнее время. Организм взбунтовался, категорически отказываясь действовать или складно соображать. Еще с утра меня беспокоила потеря ориентации, а теперь дошло до того, что просто не хотелось шевелиться и признавать реальность происходящего.
– Ля-ля-ляля-ля...
Что это за звуки? Неужто белочка пришла? Но нет, в поле моего зрения попала молодая женщина с маленьким сыном на трехколесном велосипеде. Мама уговаривала его ехать домой, а мальчик громко капризничал и хаотично катался кругами, мешая другим прохожим. Каким-то образом, эта картина помогла мне мобилизоваться. Так, хватит этого бреда! Соберись, Сергей!
Готовится
С другой стороны, прошедшей ночью я узнал очень мрачную тайну, которая пугает сильнее любого теракта. Владыка Наций нашел для себя дорогу в сердце нашего авторитета и их связь уже не порвать. Так что дальше будет только хуже.
Так что же мне делать? К кому обратиться за советом? К друзьям? Нет, такие проблемы им не по зубам. Хорошо было на Венде, где незримое покровительство графини Орато выручало меня в самые трудные минуты. Я вздохнул, вспоминая те счастливые времена. Тогда я все бы отдал, лишь бы вернуться домой, а сейчас скучаю по простой и понятной жизни в том мире.
В моем сердце что-то запротестовало, и я остро почувствовал, что совершаю грубую ошибку.
Как я мог забыть? Что-то открылось в сознании, словно дверь темной комнаты распахнулась в солнечный простор. А еще стало стыдно. Ведь есть советчик, который знает все мои трудности и кто не подведет в трудную минуту. Повинуясь неведомой силе я забыл о нем, и вспоминаю лишь сейчас, когда все валится из рук и никто другой не может помочь. Кришна! Трудно признать, но я позволил выскользнуть из рук той сияющей нити, что связала нас после встречи. Обычная жизнь захватила меня как океан, захлестнула волнами радостей и тревог и я стал погружаться в темную глубину, потеряв память о солнце и небе. Прости, что я позволил себе забыть нашу встречу. Будь милостив, пожалуйста, поговори со мной. Я внутренне сосредоточился и ждал ответа несколько минут, почему-то совершенно уверенный, что он придет. Какое-то время спустя в уме прозвучал спокойный, едва слышный голос: "Отправляйся домой".
...
Дома я быстро навел порядок, словно к приходу гостей и сел медитировать. Устроившись поудобнее, я внутренне отрешился от всех проблем, от людей, мыслей и желаний и погрузился в глубокий покой. Нежным цветком в груди расцвело прекрасное ощущение счастья. Сознание, притягиваемое невидимым магнитом, стало подниматься ввысь. Там играли потоки бело-золотого цвета: вечная юность, безграничная сила, глубочайшая мудрость и божественная любовь, пока не приняли знакомую мне форму божества - Кришны. В этот раз он выглядел как юноша лет восемнадцати, одетый в золотистую одежду, с гирляндой цветов на груди, и обручем с павлиньим пером на голове. Меня переполнила радость и в своем тонком теле я припал к его ногам.
....
– Кришна! Как же здорово, что ты пришел! Кажется, целая вечность прошла с нашей встречи. Мне уже стало казаться, что она приснилась мне в моем лучшем сне.
Юноша улыбнулся в ответ, отчего сердце у меня дрогнуло от счастья, и произнес:
– Да, пролетело немало времени. У тебя была насыщенная жизнь, ты много пережил. И это хорошо, не так ли?
– удивительные лотосоподобные глаза смотрели на меня с чистой любовью, а улыбка была нежна, словно лунный свет.