Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)
Шрифт:
В этот же день, 13 октября, СНК утвердил и Положение о военной цензуре, в котором указывалось, что органом военной цензуры является подотдел военной цензуры информационного отдела ВЧК. На местах, согласно Положению, организовывались соответствующие отделения и пункты в чекистских аппаратах [1230] .
Перечень составляющих тайну сведений ВЧК дублировала своим приказом № 345 от 17 октября 1921 г., указав подчиненным органам, что конкретно следует иметь в виду при оценке материалов оперативных и следственных дел по шпионажу [1231] .
1230
ЦА ФСБ РФ, ф. 1 ос. Оп. 6, д. 2, л. 73. Военная почтово-телеграфная цензура была передана в ведение Особого отдела ВЧК из военного ведомства еще 10 августа 1920 г. на основании приказа РВСР № 1526/269, поэтому постановление СНК касалось лишь военной цензуры печати. (См.: Реввоенсовет
1231
Там же, ф. 66, оп.1-т, д. 110, л. 2–5 об.
Первая, и главная, часть перечня содержала формулировку того, что следует понимать под военной тайной как в мирное, так и в военное время. Безусловно, перечень не мог быть детализированным (в его военной составляющей всего 26 параграфов), поэтому большая инициатива предоставлялась штабам и учреждениям РККА, конкретным исполнителям тех или иных документов. Для нас важно отметить другое. Перечень явился первым общероссийским нормативным документом в области защиты военной и государственной тайны. С этого момента в течение исследуемою нами периода перечни обновлялись много раз с учетом развития РККА, обстановки в стране и за рубежом [1232] .
1232
В ходе работы по поиску необходимых документов нами было установлено, что в начале 1920-х годов чекисты даже предприняли попытку самостоятельно определить, что следует относить к военным секретам. См. приказ ОГПУ № 19/7 с.с. от 8 января 1924 г. (ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1, д. 61, л. 33–37). Военное ведомство не согласилось с таким положением дел, и на заседании РВСР от 18 марта 1924 г. был рассмотрен вопрос о введении нового «Перечня сведений, не подлежащих оглашению» (См.: Реформа в Красной армии. Док. и материалы. 1923–1928 гг. Кн. 2. М., 2006. С. 273).
Однако различные перечни — это лишь основа. Предстояла кропотливая работа по привитию военнослужащим-секретоносителям чувства ответственности за получаемую информацию и документальные материалы. И начинать требовалось с самых «верхов». В этом плане интересна стенограмма заседания Реввоенсовета Республики от 27 апреля 1923 г., на котором рассматривался исключительно важный вопрос — «Об основаниях для пятилетнего плана развития армии» [1233] .
Иностранные разведки не пожалели бы никаких денег, чтобы добыть доклад начальника Штаба РККА П. Лебедева по названной проблеме. Поэтому комиссар Штаба С. Данилов под конец заседания заявил присутствующим: «Необходимо, чтобы стенограмма сохранялась абсолютно секретно. В последнее время секретные наши сведения из Петрограда и Украины просачиваются за границу. Осведомленность наших врагов только немного отстает». М. Фрунзе добавил, что секретные сведения утекают и из Штаба РККА, и он иногда сведения о приказах РВСР узнает раньше из Польши, чем из Москвы. Точку в назревающем конфликте поставил Л. Троцкий. «Высказанные здесь соображения насчет секретности, — заявил он, — необходимо строжайше принять к сведению. Настоящий протокол должен сохраняться абсолютно секретно за личной ответственностью того лица, которому он направлен» [1234] .
1233
Реввоенсовет Республики. С. 318–336.
1234
Там же. С. 335.
Во второй половине 1923 — начале 1924 гг., в преддверии начала коренной реформы РККА, чекисты предприняли ряд дополнительных мер, затрудняющих иностранным разведкам возможность добывать информацию в военной сфере. Так, ГПУ инициировало постановление Совета труда и обороны СССР от 14 декабря 1924 г., в соответствии с которым под страхом уголовной ответственности воспрещалось производить фото- и киносъемку воинских частей, складов, зданий, крепостных сооружений, военных лагерей, портовых сооружений и боевых судов без специального на то разрешения Политического управления РККА и его уполномоченных органов [1235] . Разъясняя принятое постановление, Реввоенсовет своим приказом обязал Политическое управление давать разрешение только после согласования с ОГПУ.
1235
ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1-т, д. 62, л. 27.
Вскрыв факты, когда некоторые иностранные спецслужбы используют при подготовке сводок боевого расписания Красной армии статьи и заметки в газетах «Правда», «Известия», «Коммуна», «Трудовой Дон» и других изданиях, ОГПУ направило в подчиненные органы указание «О запрещении печатать сведения о местонахождении частей РККА». «Напоминаем, — писали Г. Ягода и начальник КРО А. Артузов, — что все сведения о Красной армии, обрисовывающие ее боевой состав, составляют государственную тайну». Запрещалось публиковать сведения о действительном наименовании воинских частей, фамилиях их командиров, численном составе, местах расквартирования отдельных подразделений, а также разного рода решения органов Советской власти по организационным вопросам Красной армии [1236] .
1236
Там
Инициатором упомянутого указания являлся председатель ОГПУ Ф. Дзержинский, который лично согласовал с Реввоенсоветом необходимость ужесточения практики публикации сведений по военным вопросам [1237] .
В начале января 1924 г. спецотдел ОГПУ, исходя из выявленных многочисленных нарушений в хранении и пересылке секретной документации, пришел к выводу, что многие военнослужащие-секретоносители не могут на практике адаптировать общий перечень грифованных сведений, и предпринял попытку несколько конкретизировать его. Дополнения и разъяснения были объявлены приказом ОГПУ от 8 января 1924 г. [1238]
1237
Феликс Эдмундович Дзержинский. Биография. М., 1983. С. 279.
1238
ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1, д 61, лл. 33–35.
Не обошла вопросы секретности и комиссия пленума РВС СССР по реорганизации военного аппарата, системы управления и отчетности. В марте 1924 г. под председательством начальника Политического управления А. Бубнова прошло заседание подкомиссии по отчетности, на котором специально рассматривалось состояние работы в военном ведомстве по секретной переписке. Был принят ряд конкретных решений по значительному упрощению ведения секретного делопроизводства [1239] .
1239
Реформа в Красной армии: Документы и материалы. 1923–1928 гг. Кн. 1. М., 2006. С. 114.
Одновременно признавалось целесообразным издать особый перечень открытых воинских частей, пересмотреть перечень сведений, запрещенных к открытому опубликованию и возложить на Разведывательное управление РККА контроль за публикацией материалов на военную тематику [1240] .
Предложения комиссии устроили членов Реввоенсовета СССР, и они 18 марта 1924 г. на очередном заседании РВСС утвердили их [1241] .
Мнением ОГПУ по данному вопросу военные не поинтересовались, хотя специальный отдел ОГПУ отвечал за постановку секретного и мобилизационного делопроизводства во всех ведомствах и организациях СССР [1242] .
1240
Морской сборник. 1998. № 12. С. 88
1241
Военная реформа в Красной армии. Кн. 2. С. 373.
1242
Лубянка. Органы ВЧК — КГБ. 1917–1991: Справочник. М., 2003. С. 21.
Решением СНК еще от 5 мая 1921 г. все ведомства и государственные учреждения обязывались руководствоваться распоряжениями и циркулярами спецотдела по вопросам шифровального дела и организации режимно-секретной работы [1243] .
С ОГПУ был согласован лишь последний, 26-й, параграф нового перечня, в котором указывалось на запрещение публиковать «сведения, прямо или косвенно относящиеся к оперативной работе органов ОГПУ» [1244] .
1243
Энциклопедия секретных служб России. М., 2003. С. 213.
1244
Новый «Перечень сведений, составляющих тайну и не подлежащих оглашению в целях ограждения военных интересов СССР» был объявлен для чекистов приказом ОГПУ № 337/110.1924 г. (См.: ЦА ФСБ РФ, ф. 66, оп. 1-т, д. 110, л. 15).
Здесь важно подчеркнуть, что у руководства органов госбезопасности, с одной стороны, и военного ведомства — с другой, уже в начале 1920-х годов наметился разный подход к определению секретности тех или иных сведений. В отличие от положения, сложившегося в настоящее время, когда перечни секретных сведений по военной проблематике составляются Министерством обороны России, а ФСБ РФ лишь защищает указанную информацию своими средствами и методами, в исследуемый нами период в органах ГПУ — ОГПУ считали необходимым принимать самое активное участие в разработке соответствующих перечней и даже возглавляли эту работу. И это в определенной степени объяснимо. Ведь при решении одной из основных своих задач — борьбы с иностранными разведками тем легче доказывать объективную сторону шпионских действий подозреваемых лиц, чем обширнее сфера секретной информации. На наш взгляд, такой подход не являлся главным, но стал одним из оснований существовавшей в СССР вплоть до начала 1990-х годов системы практически тотального закрытия информации, касающейся военных вопросов и оборонной промышленности.