Ориан, или Пятый цвет

Сулицер Поль-Лу

Ладзано тихо вышел. В полумраке парадного салона колыхались тени, гибкие и томные, как лианы. Африка завладела домом.

40

Помещения «Финансовой галереи» понемногу освобождались от запаха гари. Ориан большую часть времени проводила у своего окна, бродила по кабинету, как лев в клетке, надеясь, что в конце концов Эдди Ладзано появится. Она даже припомнила суеверия детства, когда маленькой девочкой ждала прихода очаровательного принца. Она закрывала глаза, считала до десяти, потом открывала их, разочарованная. Было больше четырех часов пополудни, когда она встала еще раз, подошла к стеклу и уперлась в него носом. Что подумал бы Гайяр, войди он

к ней в этот момент? Она опять закрыла глаза, посчитала. Открыла их. И на этот раз из нее вырвался победный вскрик. Это было так невероятно, что она ущипнула себя. Но нет, она не спала — он был там. С неимоверной радостью она смотрела, как он ставит мотоцикл на подножки, медленно стаскивает шлем, поворачивает голову в ее сторону. Как он узнал, что Ориан стоит у окна и ждет его? Неужели это и есть магия любви? Она сделала ему знак, на который он из осторожности подчеркнуто не ответил. Она приняла это за приглашение, и у нее полегчало на душе. Не задерживаясь, она вышла из кабинета, стараясь не бежать. Они впились друг в друга глазами.

— Не здесь, — тихо произнес он в то время, как Ориан тянулась к нему, чтобы поцеловать. — Сматываемся отсюда.

Она надела шлем, и болид стартовал. У первого светофора Ладзано остановился у обочины и снял шлем. Она сделала то же самое. Их поцелуй был гарантией того, что ничего не изменилось в его сердце после Кабура.

— Куда едем? — спросила Ориан.

— К Артюру, — улыбаясь, сказал Ладзано.

— Что за Артюр? Не знаю никакого Артюра.

— Не важно. В любом случае его не окажется на месте.

— Ничего не понимаю! — крикнула Ориан, когда мотоцикл набирал скорость.

Вместо ответа Ладзано засмеялся.

Они выехали из Парижа через Булонский лес и помчались по четырехполосной дороге Сюресне. Она была еще более-менее свободной. Ладзано правил уверенно. Наконец-то она снова держалась за него. Одежда у него была спортивной: светлые джинсы и голубая майка под курткой из мягкой кожи. Заметила Ориан сзади и багажник. Они промчались мимо летного поля, затем мотоцикл преодолел склон, уходящий в сторону от автострады. Миновав дорожное ограждение, они очутились в поле. Проехав перекресток, он снизил скорость, остановился. Вся дорога заняла у них минут сорок. Ладзано знал, что Артюр три дня пробудет в странах Бенилюкса. Дом его был закрыт, но доступен. Проникнуть во владения площадью в сотню гектаров в поисках документов — плевое дело. Но прежде он должен был предупредить следователя о своих намерениях. Для очистки совести, А еще потому, что он втянул ее в кражу со взломом.

— Что ты замыслил? — спросила Ориан.

Она колебалась, обратившись к нему на ты после нескольких дней разлуки. Она все еще сомневалась в осязаемой реальности, несмотря на сохранившиеся в ней яркие воспоминания.

— Ты разве не хочешь уличить убийц Леклерка и его жены?

— Что за вопрос! Конечно же, я хочу. И всеми средствами.

Ладзано ухватился за шест, который она невольно ему протягивала.

— Включая незаконные?

Ориан нахмурилась, в мрачном взгляде появились фиолетовые огоныш.

— Ты должен объяснить.

Он показал пальцем на стену, не очень высокую, усеянную по верху осколками бутылок.

— Мы находимся у подножия стены, — иронично улыбаясь, сказал он ей. — Если пойдешь со мной, то мы вместе войдем в дом одного типа, наверняка замешанного в убийстве. Разумеется, он не ждет нас с раскрытыми объятиями. Скажу больше: мы войдем без его разрешения.

Ориан начала понимать.

— Кто он, этот Артюр?

Ладзано посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. Он знал, с каким барабанным боем производила она обыск у молодой бирманки. Он также знал, как она может без лишних процедур упечь кого-нибудь в тюрьму. Но Артюр — другое дело: он один из неприкасаемых Республики. Так что с ним ничего нельзя поделать,

если не уличить неоспоримыми доказательствами. И доказательства эти — Ладзано узнал о них после плодотворной ночной беседы с Сюи — лежали по ту сторону стены, где-то в библиотеке.

— Я не могу тебе сказать, кто такой Артюр, — наконец ответил он. — Я не скрытничаю, но думаю об опасности. Скажи я тебе про него, может случиться, что завтра утром ты увидишь его у своей кровати, и он избавится от тебя, как от всех, кто оказывается у него на дороге.

— Этим ты хочешь сказать, что я тебе небезразлична, и хочешь удержать меня от необдуманных поступков? — сухо спросила Ориан.

— Совершенно верно, — с обезоруживающей искренностью ответил Ладзано.

— В таком случае я решилась. Но рано или поздно он сочтет необходимым избавиться и от меня, согласен?

— Скорее всего — рано.

Они проехали вдоль стены, Ладзано спрятал мотоцикл в кустах. Он сразу нашел проход, который приметил во время охоты на угодьях Артюра. Хозяин был неважным охотником, а отсюда — изобилие дичи на его землях. Охота была для него средством общения, случаем собрать свою рать. Они углубились в проход. Ладзано подал руку Ориан, и та больше не отпускала ее. Перед ними открылся красивый, величественный особняк.

— Ты уверен, что здесь никого нет, ни сторожа, ни собаки?

— Уверен на все сто.

Парадная дверь была заперта, окна первого этажа прикрыты ставнями. Ладзано не раз разжигал огонь в камине большой библиотеки и знал, как пройти в дом через деревянную пристройку. Из пристройки внутрь вел коридор, выходивший прямо в знаменитый зал с тысячами книг.

Противоречивые чувства раздирали Ориан. Огромное, почти перехватывающее дыхание удовольствие от того, что она находится рядом с мужчиной, заполнившим ее сердце. Чувство долга, заставляющее рассматривать ситуацию профессиональным глазом, вникать, пытаться установить, что за всем этим скрывается. Обычно обыски она производила по всей форме, с мандатом, при наличии поручения судебного учреждения, с бригадой вооруженных полицейских, способных в случае необходимости защитить ее. Здесь она не была уверена в своей безопасности. Обычно дотошная в выполнении мельчайших деталей при вступлении в дело третьих лиц, она сейчас была в короткой юбке, туфлях на высоких каблуках, постукивавших на каменных плитах, как на балу. Она подвергалась опасности, но не думала о ней, потому что держала за руку Ладзано. На секунду она представила обложки журналов с крупными заголовками — их нашли окровавленными в объятиях друг друга. Мрачная картина мелькнула и пропала. Они были живы, а впереди находилась комната с книгами.

Это был зал с очень высоким потолком, по углам располагались два больших камина, похожих на камины в доме на улице Помп. Две боковые стены были скрыты деревянными полками красного дерева, которые поднимались до потолочной лепнины. До последних полок можно было добраться с помощью медной лесенки, прикрепленной к небольшим металлическим поручням, установленным на середине и стеллажей.

— Если документы в доме, они спрятаны здесь, — заверил Ладзано.

— Откуда ты знаешь? Впрочем, твой Артюр мог вернуться, чабрать их или перевезти в Париж. Или уничтожить.

Ладзано отрицательно покачал головой и начал ощупывать пальцами корешки книг. Ориан вскоре обнаружила, что все эти книги, старинные или современные, любого формата и на всех языках, были посвящены трудам одного человека: Артюра Рембо.

— Теперь тебе понятно, почему его зовут Артюр?

Никогда она не видела такого. Какое-то неодолимое влечение. Наваждение.

— Он покупает и заставляет покупать все связанное с поэтом, что появляется на рынке. Недавно он разузнал о существовании рукописи «Сезон в аду». Предложил владельцу большие деньги, и, я думаю, тот не стал торговаться. Он был еще более ярым поклонником Рембо.