Орион в эпоху гибели
Шрифт:
Я считал, что предрассветная прохлада сделает их вялыми и апатичными, но ошибся. Они быстро пришли в себя и тревожно забегали вдоль стен котловины, когда перед ними встала огненная стена и ветер погнал пламя им навстречу.
Минут пять они беспорядочно суетились, шипя и рыча. От страха и ярости шкуры их побагровели. Ящеры были слишком велики, чтобы взобраться по крутому откосу, на котором мог бы спастись человек. Они оказались в ловушке: позади отвесная каменная стена, впереди море огня и густое облако удушливого дыма. Я ощутил, как от опаляющего жара скручиваются
Мы отступили от огня. Вдруг, будто по сигналу, все драконы одновременно приняли одно и то же решение. Повернувшись, они ринулись в ревущее пламя.
Неровной колонной они попарно устремились в устроенный для них погребальный костер. Шипя и ревя, будто огромные паровые катки, они вброд пересекали огненное море, то и дело вскидывая огромные головы, чтобы удержать их над дымом и пламенем. Двигавшиеся впереди топтали охваченные пламенем кусты и деревья, расчищая дорогу для тех, которые шли следом. Один ящер из головной пары с жутким воем рухнул. За ним другой. Но остальные упорно стремились вперед, топча своих заживо изжарившихся собратьев.
В пламени погибли шесть монстров, намеренно отдавших свои жизни ради спасения остальных. Эта демонстрация разумности и способности к самопожертвованию ошеломила и поразила меня. Рептилии, динозавры просто не способны вести себя подобным образом: их мозг чересчур мал, их черепа представляют собой почти сплошную кость.
Их направлял чей-то разум. Но ломать голову над загадкой мне было некогда, потому что пять уцелевших чудовищ прорвались сквозь огненный барьер.
И направились к нам.
Я видел дымившиеся подпалины на их лапах и боках. А они видели нашу пятерку, прильнувшую к скале и оградившую себя частоколом копий с бронзовыми наконечниками.
– Бежим! – взвизгнул кто-то.
– Нет! – заорал я. – Лицом к ним…
Но было уже поздно. Они сорвались с места и помчались прочь от жутких чудовищ – все, кроме юного Крона. Он стоял бок о бок со мной, когда три огромных ящера повернули к нам. Два других устремились за беглецами.
Я мысленно клял себя за то, что не подготовил пути к отступлению. Теперь в ловушке между стеной и разъяренными чудовищами оказались мы с Кроном.
Сильно обгоревшие драконы яростно визжали. Мы приникли спинами к камню и выставили копья перед собой, крепко сжимая их обеими руками.
Восприятие мое невероятно ускорилось, и мне стало казаться, что все вокруг движется медленнее, чем обычно. Я увидел, как первый дракон завис надо мной, широко разинув пасть и протягивая ко мне когтистые лапы, которые без труда вспороли бы шкуру даже носорогу.
Поднырнув под его конечностями, я всадил кинжал ящеру в брюхо, которое вспорол от грудины до паха. Он взревел, как все демоны ада, сделал несколько неверных шажков и рухнул. Обернувшись, я увидел, как Крон, уперев древко копья в скалу, отчаянно старается отбиться от дракона, который тянется к нему когтями.
Выдернув окровавленный кинжал из брюха монстра, я перелез через его труп и всадил металлический наконечник в ляжку второго дракона. Тот оступился и повернулся
Не успел дракон рухнуть, как на меня уже ринулся третий монстр. Кинжал мой застрял в брюхе второго. Пока я пытался его выдернуть под визги и вой издыхавшего ящера, его собрат замахнулся на меня трехпалой когтистой лапой. Я видел ее замедленное движение и хотел увернуться, но поскользнулся на кровавой слякоти и упал на бок.
Острые когти дракона полоснули меня по левому предплечью и боку. Не успела боль дойти до сознания, как я уже перекрыл кровеносные сосуды и отключил нервные импульсы, которые должны были донести весть о ранении до мозга.
Подняв глаза, я увидел, как Крон протыкает чудовищу глотку. Оно тотчас же вскинулось с жутким ревом на дыбы, вырвав копье у парнишки из рук. Привстав на колено, я потянулся здоровой рукой к кинжалу, все еще торчавшему в брюхе второго дракона.
Крон прильнул спиной к скале, с гримасой ужаса на лице уворачиваясь и уклоняясь от ударов когтей разъяренного болью монстра. В бешенстве чудовище даже не обращало внимания на застрявшее в его глотке копье, торопясь поскорее прикончить врага. Когти со скрежетом процарапывали в твердом граните глубокие борозды. Вот ящер наклонился, чтобы цапнуть Крона жуткими зубищами, и даже меня обдало его жарким дыханием, смердевшим полупереваренным мясом.
Схватившись за копье, я вырвал его из шкуры издыхавшего монстра, пока Крон лихорадочно изворачивался, ускользая от царапавших по камню когтей и лязгавших зубов. Парнишка был проворнее ящера, но ненамного. Вопрос заключался лишь в том, кто устанет быстрее – беззащитный человек или раненая, обожженная рептилия.
Неуверенно встав на ноги, я вонзил копье дракону в бок, вложив в удар всю оставшуюся силу до капли. Бронзовое острие скользнуло по ребру, потом прошло под углом вверх, проткнув легкие чудовища.
Дракон завизжал и ударил меня напоминавшим палицу хвостом. Я не успел уклониться полностью, и он сшиб меня с ног.
Когда я пришел в себя, надо мной уже стоял коленопреклоненный Крон. В глазах его сверкали слезы.
– Ты жив! – выдохнул он.
– Почти, – прохрипел я. Спина моя онемела, на левой руке и боку зияли глубокие рваные раны.
Крон помог мне встать. Он почти не пострадал, не считая царапин и ушибов. Вокруг нас циклопическими грудами, покрытыми землисто-серой чешуей, лежали три огромных дракона. Даже поверженные, они возвышались надо мной.
– Мы убили всех троих. – В голосе Крона послышалось благоговение и изумление.
– Остальные… – просипел я, напрягая саднившее горло.
Крон поднял копье, и мы побрели в ту сторону, куда умчались наши соратники. Далеко идти не пришлось – минуты через три мы наткнулись на окровавленные, изодранные в клочья тела наших убежавших соплеменников.
Тяжело дыша, Крон навалился на копье, стараясь сдержать чувства. Погибшие являли собой жуткое зрелище. По их располосованным до костей ранам уже ползали муравьи и мухи.