Орисия. Следуя зову
Шрифт:
— Не нужно. Держись от меня подальше, насколько это возможно.
Сердце тревожно заныло, а проводник поднялся:
— Еще раз прости за эту вспышку. Я виноват перед тобой, мне больно от того, что я сделал с тобой. Больше этого не повторится, я позабочусь об этом. А сейчас пойдем спать. Завтра нам предстоит тяжелый день, мы начнем подъем в горы.
Я кивнула и плотнее закуталась в одеяло, глядя на огонь. Послышалось шуршание шатра, и я осталась одна.
Выходит, Дэмиор проклят? Бабушка Линора рассказывала мне байки о страшных проклятьях, бедных девицах
Не думала, что встречу проклятого человека в жизни. Теперь мне понятно его отчуждение. Но что мне делать? Рассудок подсказывал, что нужно держаться от Дэмиора подальше и при первой же возможности уходить, но сердце… Сердце колотилось, явно протестуя.
Обхватив голову руками, я застонала и вытащила мамин медальон из-под рубашки. Он казался теплым, и я прижала его к губам, чувствуя, как бегут слезы по щекам. Жеребец Дэмиора тихонько заржал, и это привело меня в себя. Поднявшись, я подбросила веток в костер и отправилась в шатер.
Пробуждение было ранним: Дэмиор, не став заглядывать внутрь, деликатно заговорил около шатра. Рядом зашевелилась Брисса, и я с трудом открыла глаза. В голове зашумело: уснуть удалось лишь под утро.
Подруга первой выбралась наружу. Круглый живот фандрийки значительно потяжелел и доставлял неудобства. Повалявшись еще несколько минут, я вылезла из согретого за ночь шатра. В лицо ударил порывистый ветер, и я поежилась, накинув капюшон. Дэмиор готовил завтрак, Олан кормил лошадей, а Брисса, растапливая снег, умывалась. Я присоединилась к ней, скользнув взглядом по хмурому Дэмиору. Теперь я не знала, как вести себя с ним.
Закончив, я немного отошла и призвала Лес, надеясь, что его сила излечит мою головную боль. Ельник здесь был редким, засыпанным снегом, но, услышав меня, заинтересовался. Однако вопреки моим надеждам, соединение не помогло — голова по-прежнему болела.
После скорого завтрака мы выдвинулись в путь. Я с опаской смотрела на сугробы, выросшие за ночь. Мне не верилось, что мы сможем преодолеть перевал вместе с лошадьми.
Обогнув подножие горы, Дэмиор свернул вправо и нырнул в едва заметную расщелину, занесенную снегом. Нависший над ней кусок скалы скрывал вход от посторонних глаз. Всё внимание сосредоточив на лошади, я даже не заметила, как расщелина превратилась в полноценный коридор. Так вот как мы преодолеем перевал! Не поверху, а через систему пещер! Свет падал откуда-то сверху, но его едва хватало. Дышалось тяжело, а серый камень, поросший местами мхом, навевал уныние. Головная боль усилилась, и я крепче вцепилась в поводья. Тем временем ход расширился и стал идти в гору.
— Мне как-то не по себе здесь, — сказала сидевшая позади Брисса.
— Мне тоже, — шепнула я в ответ, не отрывая взгляда от напряженной спины Дэмиора.
Спустя еще пару ярдов проводник остановился. По моим ощущениям мы ушли уже куда-то вглубь горы, и мужчина зажег пару факелов, протянув один из них мне.
— Лучше вести лошадей на поводу, дорога неровная, — скомандовал
Дэмиор пошел впереди, следом за ним Олан и Брисса, я же замыкала процессию. Идти приходилось в гору, и кобыла нервничала. Я ласково потрепала ее по голове:
— Пойдем, Незабудка. Мне тоже страшно.
С влажных стен сочилась вода, и звук капель действовал на нервы, заставляя вздрагивать и оборачиваться. Копыта лошадей гулко стучали на каменном полу, и мне казалось, словно кто-то следует за нами.
Вскоре ход разошелся на два, и Дэмиор уверенно шагнул в левый коридор. Здесь было посуше, и Брисса, забравшаяся на лошадь, повеселела и принялась что-то рассказывать. Я поежилась: меня не оставляло чувство тревоги, к тому же головная боль в недрах горы усилилась.
Следующие несколько часов мы сворачивали в тот или иной коридор, неизменно двигаясь в гору. Прервавшись на обед, мы поели сухарей и запили водой, натопленной из снега утром, и продолжили путь. Дэмиор нервничал: он время от времени сверялся с картами и морщился, взъерошивая и без того встрепанные волосы.
— Какие-то сложности? — не выдержав, приблизилась я.
Проводник неопределенно качнул головой и бросил на меня предупреждающий взгляд. Он серьезно? Неужели теперь я не смогу подойти к нему и на пару ярдов? Вспыхнув, я отошла в сторону.
Сверившись с картой, Дэмиор вновь продолжил путь, Олан, как и Брисса, последовал за ним на жеребце. Я устало вздохнула и поплелась следом. Низкий потолок словно сдавливал горло, не давая сделать глубокий вдох, в носу свербило от запаха сырости и затхлости. Голова начала кружиться, и я вдруг почувствовала, что сползаю по стеночке. Прорезавший воздух вскрик Бриссы, заметившей это, привел меня в себя. Я поднялась и, встряхнув головой, с силой растерла лицо. Не время терять сознание!
— Что с тобой? — спросила Брисса.
— Стало нехорошо, — тихо ответила я и, предвосхищая вопрос, твердо добавила — Я уже в порядке и не поеду на лошади!
Фандрийка грустно вздохнула, но спорить не стала.
— Наконец-то! — в голосе идущего впереди Дэмиора послышалось облегчение. — Ночуем здесь!
Коридор расширился и плавно перетек в большую пещеру с круглым сводом, в центре которого виднелся кусочек темного неба с сияющими звездами. Здесь было куда свежее, и я с наслаждением сделала глубокий вдох, чувствуя, как туман в голове рассеивается.
У правой стены было сложено кострище, именно там мы и расседлали лошадей. Едва оказавшись на земле, Брисса нырнула в седельные сумки: только сейчас я поняла, что тоже проголодалась.
Олан с разрешения Дэмиора принялся ставить шатры — прежде чем мы отправимся спать, они должны нагреться — я же огляделась вокруг в поисках дров для огня.
— Здесь нет дров, — ответил на невысказанный вопрос Дэмиор, стоящий поодаль. — Придется обойтись сухим пайком. Я заготовил пару вязанок, но их будем использовать в крайнем случае.