Орисия. Следуя зову
Шрифт:
Жрец двигался дальше, раз за разом проверяя пленников, и вскоре остановился перед камерой Бриссы. Я припала к решетке, пытаясь разглядеть, что там происходит.
Повинуясь жрецу, фандрийка просунула руку сквозь прутья решетки и приложила ладонь к навершию измерителя. Спустя несколько секунд граней возле серебристой полоски засветилась желтым, и сиенн довольно выдохнул:
— У тебя или твоего ребенка очень необычная кровь! И неплохие магические задатки. Госпоже понравится, — кивнул он. — Ты имеешь все шансы стать венцом ритуала!
Я
Довольный жрец подошел к камере Олана, и я увидела тонкую руку мальчика, потянувшуюся к измерителю. Приглядевшись, затаила дыхание. Едва худая ладошка опустилась на поверхность самоцвета, как одна из его граней ярко вспыхнула алым, отчего жрец отшатнулся. От волнения он отбросил капюшон и яростно воскликнул:
— Огонь! А какой яркий потенциал! Мальчик мой, из тебя вышел бы неплохой магистр при должном обучении! Именно ты станешь главной жертвой! Не зря я приметил тебя в таверне!
Я до боли стиснула зубы, а Дэмиор сжал мое плечо. Неизвестный ритуал не предвещал ничего хорошего.
Спустя несколько минут жрец остановился перед нашей камерой и с сомнением взглянул на нас.
— Проверим и вас, — наконец сказал он.
Дэмиор первым прошел вперед и послушно положил руку на навершие кристалла, взглядом буравя жреца. Одна из граней измерителя едва заметно вспыхнула и вновь погасла.
— В роду были маги, но ты не из их числа, — разочарованно сказал жрец и перевел взгляд на меня.
Я едва нашла в себе силы подняться и подойти ближе. Сердце бешено колотилось, а от взгляда черных глаз хотелось спрятаться или плотнее запахнуться в плащ.
Поверхность кристалла оказалась холодной и словно колючей, хотя и не выглядела таковой. Стоило приложить ладонь, как измеритель нагрелся, жадно присосался к моей руке, и подушечки пальцев пронзили острые иглы. Я вздрогнула от боли и почувствовала, как кристалл втянул кровь. Пару секунд ничего не происходило, и я уже хотела было отдернуть руку, но вдруг сразу несколько граней ровно засветилось изумрудным. Жрец подался вперед и заинтересованно протянул:
— Так-так… Не магия земли, оттенок зеленого совсем другой… Выходит, ты не совсем человек. Но кто?
Испугавшись его тона, я отдернула руку и отступила вглубь камеры, жрец продолжал сверлить меня взглядом.
— Не знаю… — сердце колотилось как сумасшедшее, и я опустила глаза, пряча страх.
Сиенн впился в меня недобрым взглядом, но махнул рукой и пробормотал:
— Нет времени возиться, это не важно. Думаю, госпожа останется довольна таким подарком. Не знаю, что ты за существо, но явно светлое — ведь загорелась верхняя половина… Когда она явится, я передам тебя ей — вместе с твоим другом. Его кровь и тело отлично поддержат ее силы.
Явится?! Он собрался вызвать темную богиню?! Безумец!
— Но зачем?! — вырвалось у меня.
Жрец, уже отошедший от нашей камеры, небрежно
— У тебя с приятелем в отличие от ваших друзей есть шанс увидеть все своими глазами.
Я услышала горестный всхлип Бриссы и почувствовала, как слабеют ноги. Дэмиор нахмурился, до боли стиснув зубы. Жрец развернулся и, подметая камень полами плаща, подошел к выходу. Еще раз оглядев ряд клеток с пленниками, он удовлетворенно кивнул и приказал слуге:
— За два часа до начала ритуала напои их армиосой. С мальчиком аккуратнее — не переборщи, иначе никакой магии алтарь не получит.
Слуга — невысокий крестьянин — покорно кивнул, глядя пустым взглядом перед собой.
— Этерия, — жрец предложил сиенни руку, и та с легкой дрожью приняла ее, поблагодарив его кивком головы. — Нам тоже следует подготовиться.
Жрец махнул рукой, подзывая слуг, и сиенни последовала за ним, в последний момент обернувшись. В ее голубых глазах я увидела жалость.
Едва он ушел, я села прямо на пол. Махнула рукой на испачканную одежду и оперлась на решетчатую стену, глядя перед собой. Душа словно заледенела от боли, и горло царапало от невыплаканных рыданий.
Дэмиор медленно подошел ко мне и опустился на пол, на пару секунд замешкавшись, он обнял меня за плечи.
Проводник молчал. Не пытался убедить меня, что все наладится и мы обязательно найдем способ спасти друзей и самих себя. И я была благодарна ему за молчание — спрятав заплаканное лицо у него на груди, постаралась выбросить все тревожные мысли из головы и подумать о чем-то приятном: о живущем своей жизнью Лесе, о маме.
Дэмиор размышлял о чем-то своем, поглаживая меня по щеке. Его нежные прикосновения заставили меня трепетать, и я повернулась к нему.
— Позволь? — спросил мужчина, подняв мой подбородок. — Боюсь, что другого шанса может не представиться.
Я порывисто выдохнула и кивнула. По моей щеке скатилась слезинка, и проводник поймал ее пальцем.
— Не плачь, — чрезвычайно бережно и словно прислушиваясь к самому себе, Дэмиор погладил меня по щеке и прижался к моим губам.
Я вздрогнула и закрыла глаза. Его губы оказались невероятно нежными и твердыми одновременно. Он словно пил мое дыхание, боясь навредить мне. Оборвав поцелуй, Дэмиор взглянул мне прямо в глаза и вновь погладил по щеке:
— Мы будем бороться до последнего, — на лице проводника была написана решимость.
Я уткнулась ему в плечо, а Дэмиор принялся успокаивающе перебирать мои волосы. Сердце разрывалось от любви и боли, и я с тоской думала о Бриссе и Олане, которые сейчас совсем одни.
Армиоса оказалась незнакомой на вкус — кисловатой и вяжущей рот. Я пила ее мелкими глотками, но слуга внимательно следил за мной, пока чашка не опустела. Проверив, он налил новую порцию и прошел дальше — поить других пленников.