Ория (сборник)
Шрифт:
— Знаю… Садись, волотич.
Откуда-то вынырнул кмет, с легким стуком пододвинув невысокую скамейку. Но Згур остался стоять — главное еще не сказано.
— Сиятельная! Кей послал меня, чтобы я просил руки Улады и стал обручником.
— Что?!
Теперь в ее глазах светилось недоумение, даже растерянность. Милена, наследница великих дедичей земли улебской, даже не соизволила оскорбиться.
— Ты что-то напутал, волотич! Кей может послать вместо себя обручника, но это должен быть кто-то… Кто-то…
Нужное слово никак
— Я и есть «кто-то», сиятельная Милена.
— Ты… Разве… Тыдедич?
Теперь Згур еле сдерживал смех. Сказать, что ли, что у них в Крае дедичи, которые на кол не угодили, землю пашут и коней пасут? Нет, не стоит.
— Я сотник Згур, сын Навко Месника, альбир Кеевой Гривны…
Кажется, Милена не расслышала. Или не поняла его
волотичский говор. Светлые глаза смотрели недоуменно, и . Згур решил, что надо пояснить:
— Я сотник Вейска Края, сиятельная…-Ты его сын…
Голос прозвучал глухо, словно Милена разом постарела — на двадцать лет. В покоях было жарко натоплено, но Згуру показалось, что внезапно ударил мороз. Она знала!
— Ты… Ты его сын. Ты сын Аланы из Бусела. Проклятый мальчишка…
— Да, сиятельная…
Тонкая холеная рука, унизанная кольцами, медленно поднялась, словно Милена хотела его ударить. Згур остался на месте, не зная, как поступить. Он должен ненавидеть эту женщину — ту, что заставляла мать плакать долгими осенними вечерами. Холодную ледяную куклу, лишившую его отца.
— Подойди к свету…
Его разглядывали долго, и Згуру вновь вспомнилась Улада. Та тоже пыталась что-то увидеть на его лице. Но Милена знала…
— Похож… Великий Дий, как ты похож на него, проклятый волотич! Если б ты знал!..
Она не плакала, только голос исчез, превратившись в едва заметный шепот. Згур молчал — говорить было нечего. Он должен ненавидеть эту женщину. Она должна ненавидеть его.
— И ты посмел прийти сюда! Впрочем, ты же его сын! Ты такой же, как Ивор! Ты! Ты и эта Алана!..
Згур вздрогнул. Если Милена посмеет сказать еще слово о его матери…
— А я еще думала, что это был за Згур, который посмел украсть мою дочь! Улада рассказывала мне, но я не верила. Выходит, это действительно ты!
Хотелось сказать правду, объяснить, что он ничего не знал, но Згур понимал — толку не будет. Да и не в чем ему оправдываться — особенно перед этой женщиной.
— Значит, теперь ты станешь обручником… Это захотел он? Чтобы снова унизить меня?
Згур вздохнул — пора внести ясность.
— Сиятельная! Меня попросил об этом Кей Велегост, мой командир. И это — все!
— Лжешь! Ты лжешь, волотич! Так же, как лгал мне Ивор! А ведь я верила ему! Ему все верили, Згур! Ему нельзя не верить!
Да, отцу все верили. Верила мать, доверяла
— Что стоишь, Згур, садись!
Милена ссутулилась, словно став ниже ростом. Згуру внезапно представилось, как эта женщина плачет — ночью, тихо, чтобы не услыхал Ивор.
— Извини… Ты не виноват, Згур, сын Навко Месника. Но и я не виновата. И Улада… Ты хочешь быть ее обручником? Ладно, я не против. Я никогда не спорила с ним. С ним трудно спорить…
Все было сказано, и Згуру хотелось одного — уйти, немедленно уйти, чтобы не видеть ее лица, не слышать ее голоса…
— Алана… И отец… Они рассказали тебе, что было в Савмате?
Згуру показалось, будто ладонь Милены бьет его по щеке. В Савмате? Когда? Наверно, еще в годы Великой Войны, в те дни, когда ни его, ни Улады еще не было на свете? Что могло быть в проклятом сполотском Савмате?
— Я тогда любила одного человека. Не Ивора… Я… Алана ничего не рассказывала тебе?
— Нет…
Слово выговорилось с трудом. Мать ничего не говорила ему. Зато Улада… Наверно, Милена говорит о ее отце — настоящем отце, погибшем» возле Утьей Переправы, когда боги послали Сдвиг. Но при чем здесь мама?
— Не знаешь!.. — Глаза Милены на миг оказались рядом, и Згур не выдержал — отшатнулся. — И хорошо, что не знаешь, Згур! Улада тоже… знает не все. И хвала богам! Забудь, что я говорила тебе, волотич! Мертвые мертвы, они ждут нас в Ирии…
Милена отвернулась, помолчала немного, а затем заговорила иначе — спокойно и рассудительно, словно и не было ничего.
— Все решит Ивор, но, думаю, он не будет возражать. Завтра утром он вызовет тебя. Рада познакомиться с тобой, Згур, сын Навко Месника. Ты понравился моей дочери, она будет гордиться таким обручником.
Згур не поверил, да и сама Милена явно не верила тому,
что говорит. Похоже, ее это и не волновало. Ее мысли были далеко, может быть, там, в проклятом Савмате, где много лет назад неведомым образом перехлестнулись судьбы тех, кого Згур любил и ненавидел.
— Иди, Згур, — женщина отвернулась, взглянула в пустое темное окно. — Иди! Ты слишком похож… на него. На своего отца…
Услужливый холоп уже в который раз звал гостя на поварню, где Згура ждал ужин, но есть не хотелось. Не хотелось и спать, хотя в последние ночи, проведенные в пути, удавалось вздремнуть не больше двух-трех часов. Села по дороге в Валин попадались нечасто, а какой отдых у зимнего костра! Но сон не шел, и Згур решил спуститься вниз, надеясь, что холодный ветер, к которому он уже успел привыкнуть, успокоит, расставит все на свои места. В конце концов, ничего страшного не случилось. Он знал, на что идет. Может, даже лучше, что Палатина он увидит только завтра. Пусть сиятельная Милена сама расскажет мужу о наглом волотиче, посмевшем напрашиваться в обручники ее драгоценной дочурки!