Орленок
Шрифт:
Знакомый забор «протаял» сквозь струи дождя абсолютно неожиданно и как-то уж очень резко, но под разогнанным сознанием этот «сюрприз» почти не напряг. Вот я и изменил не только направление движения, но и его стиль. В смысле, сорвался в серию рывков, допрыгал до калитки, присел на корточки и довольно хмыкнул: крошечная палочка, собственноручно воткнутая в землю в качестве сторожка, была на месте. В таком же режиме проверил и ворота, ибо те, кто мог припереться сюда со стороны «Приозерного», должны были выйти из лесу аккурат на них. А когда убедился в том, что за время нашего отсутствия гостей на заимке не было, попараноил еще немного — скинул рюкзак, ушел под невидимость,
— С момента нашего ухода тут никто не появлялся. Зверья не обнаружил. Птицы, если и есть, то только на чердаке. Но заселяться в дом однозначно не стоит: из-за того, что протекает крыша, а в окнах нет ни одного стекла, во всех комнатах самый настоящий потоп. Так что придется тесниться в баньке — там, как ни странно, практически сухо.
Девушка пожала плечами:
— В баньке — так в баньке. Кстати, так будет даже лучше. Во-первых, из-за того, что ее можно будет регулярно топить и жить в тепле, а, во-вторых, я бы все равно напросилась ночевать с тобой. Чтобы, в конечном итоге, все-таки засыпать. А не рвать себе душу от заката до рассвета.
Это признание заставило снова представить себя на ее месте и довольно сильно испортило настроение. Но после того, как мы добрались до временного пристанища и начали обустраиваться, мне постепенно полегчало: вопреки моим опасениям, Ольга держалась молодцом. За счет того, что постоянно чем-то занималась и ни на что не отвлекалась. А дел было навалом: пока я бегал к поленнице и обратно, разжигал печь, разбирал самую прочную кровать в доме, приносил «комплектующие» в комнату отдыха, выпрямлял гвозди и сооружал что-то типа топчана, она переоделась в «домашнее», навела чистоту, разобрала свой рюкзак, накрыла на стол, напросилась мне в помощницы и очень неплохо помогла. Тем не менее, я расслабляться и не подумал — дождался, пока она застелет «кровать» простыней, прихваченной из дома, и затолкает в наволочку теплый свитер, задал ей крайне неприятный, но обязательный вопрос:
— На могилу Инны сходим?
Кольцова немного поколебалась и… отрицательно помотала головой:
— Если она окажется разрытой, то у меня оборвется сердце, и ни о каких тренировках можно будет даже не мечтать. Ставить под удар свое развитие я не хочу. Поэтому убедила себя в том, что место упокоения моей сестренки — вся эта заимка. Да, звучит, наверное, глупо, но мне помогает.
— Я не считаю это глупым… — ничуть не кривя душой, сказал я. А потом мысленно пообещал себе при первой же возможности подняться к могиле и посмотреть, в каком она состоянии.
Тем временем девушка подалась вперед, дотянулась до моей левой руки и благодарно сжала предплечье:
— Спасибо. И за предложение, и за поддержку. Знаешь, чем лучше я тебя узнаю, тем чаще ловлю себя на мысли, что делиться с тобой даже самыми сокровенными мыслями и чувствами совсем не страшно. Хотя нет, не так: я перестала в тебе сомневаться в тот момент, когда ты, мстя за меня, наплевал на законы и прирезал Валета. И теперь мне нравится быть самой собой, пусть медленно, но уверенно и безостановочно меняться в описанном тобой ключе, стремиться к одной цели на двоих и представлять по-настоящему счастливое будущее. А еще… — ты только не смейся, ладно? — … в поместье Докукиных, оставшись наедине с Александрой Ярославовной, Семеном Харитоновичем и их сыном, я воевала не со страхом, а с желанием вцепиться им в глотки. За то, что они, заваливая меня вроде как обычными вопросами, на самом деле неявно выясняли, что связывает нас с тобой на самом деле, насколько прочна эта связь и где заканчивается моя преданность тебе!
— И как, выяснили? — полюбопытствовал
— Нужный вывод сделала только единственная женщина в той компании. А мужчины решили, что я набиваю себе цену. Ибо ты, простолюдин, просто не можешь быть центром чьей-то личной Вселенной в то время, как вокруг имеются «центры» совсем другого масштаба…
Глава 6
8 ноября 2512 по ЕГК.
…Несмотря на надежно заклиненную дверь, «Вепрь», заныканный под изголовьем, и свето-шумовую гранату, настороженную «под человека», спал я, что называется, вполглаза. Поэтому на «странный всхлип» среагировал чуть ли не раньше, чем его услышал, активировал сумеречное зрение и мысленно схватился за голову: Ольга лежала на спине, смотрела в потолок и беззвучно плакала. Позволять ей «рвать душу от заката до рассвета» было бы слишком жестоко, вот я и попробовал придумать хоть какой-нибудь нормальный способ отвлечь напарницу от мыслей о погибшей сестре. Как назло, ничего толкового почему-то не придумывалось, и я рискнул воспользовался выходом, который наверняка предложила бы незабвенная Дайна:
— Что, совсем плохо, да?
— Ага…
— Тогда перебирайся ко мне и подставляй затылок под мои пальцы.
Сомнения? Стеснение? Страх? Ха!!! Не прошло и трех секунд, как она юркнула под спальный мешок, раскрытый в одеяло, вжалась в мой левый бок, обхватила рукой за талию — видимо, чтобы не убежал — и уткнулась мокрым лицом в грудную мышцу. Следующие минут пятнадцать-двадцать я перебирал густые пряди, ласково разминал шею и иногда, о чем-то задумавшись, бывало, прихватывал и трапеции. А потом Вселенная «мигнула», и я, открыв глаза, не сразу вспомнил, с какого перепугу Кольцова спит под моим одеялом, причем обнимая, как любимую игрушку, и закинув колено на бедро. Но слабая улыбка, игравшая на губах девушки, вымела из сознания все недоумение и убедила в том, что этот поступок был правильным.
Если бы не… хм… утренняя «проверка всех систем», то я бы спокойно валялся дальше. А так ушел в медитацию и порядка получаса моделировал те или иные боевые ситуации и подбирал к придуманным атакам оптимальные алгоритмы противодействия. Потом вернулся в реальность, открыл левый глаз и обнаружил, что Кольцова уже не спит, но продолжает меня обнимать.
Поздоровался первым. С улыбкой. Хотя где-то в глубине души немного побаивался возможного срыва:
— Доброе утро, Оль. Как спалось?
— Доброе утро, Игнат! — эхом отозвалась она и забавно сморщила носик: — Тебе честно, или как?
Мне резко полегчало, и с губ сама собой сорвалась шутка:
— Ну-у-у, если ложь поднимет мою самооценку в заоблачную высь, то, так и быть, ври!
Она рассмеялась, легонечко царапнула меня ноготками и отшутилась:
— Такая ложь пока не придумалась, поэтому скажу правду: мне снова снились добрые сны, и я хочу еще!
— Что, прямо сейчас?! — притворно ужаснулся я.
— Нет, сейчас у нас подъем, умывание, тренировки, три-четыре приема пищи и, надеюсь, банька. А вот после нее я бы хотела напроситься на еще один сеанс целительного массажа затылка.
— Ну, ты и нахалка!
— Не «нахалка», а Хищница! — уточнила она, а потом посерьезнела: — Я отключилась практически сразу. И во сне вернулась в один их приятнейших моментов прошлого — поездки всей семьей в «Шиворот-навыворот», самый большой детский парк развлечений Мценска. Мама каталась на аттракционах вместе со мной и Инной, а папа покупал мороженное, конфеты и сладкую вату, по очереди усаживал нас на плечи, подбрасывал высоко-высоко в воздух и сводил с ума, заставляя расцветать еще не распустившиеся бутоны крошечных цветов, росших на газонах…