Орлиное гнездо
Шрифт:
52
Гриша Монахов — известный любитель хорового и индивидуального пения, оставил наконец тему Л.Н.Толстого (известного советского писателя) и приступил к вольной обработке творчества другого литератора эпохи критического реализма — впрочем, не менее известного. Пока Софья, Виктор и Максим в подвале сочиняли ультиматум насчет корабля и десяти миллиардов баксов, Гриша неприкаянно шатался по дому Лехи Питерского и во все горло распевал одну-единственную строчку: «За что Герасим утопил Муму» на мотив всемирно известной песни из фильма «Генералы песчаных карьеров».
Непосредственной
— Барыни не хватает.
— Вот чего не хватает, того не хватает, — согласились друзья и соседи. — С барынями у нас дефицит.
На самом деле пса звали Хлоп-Хлоп или как-то вроде того, поскольку Герасим (то бишь Вася) всегда подзывал его хлопком ладони по бедру, и прочие команды тоже подавал жестами рук.
Несмотря на длительное общение с глухонемым хозяином, Муму хорошо понимал нормальную человеческую речь. Например, пришельцы с Альфы Центавра — вернее, инопланетянка по имени Софья, проходя мимо зверя, сказала ему вежливо: «Пожалуйста, не надо нас есть», и пес послушно не стал никого есть, а ограничился лишь неразборчивым бурчанием себе под нос.
В итоге «центаврийцы» добрались до дома Леши Питерского практически без приключений, после чего Софья, Макс и Виктор почти сразу же убыли в подвал, а Гришу и Лешу с собой не взяли. Игорек, как всегда, отсутствовал.
Леша ушел во двор хлопотать по хозяйству, а Гриша ходить по этому двору боялся, поскольку искренне верил (а может, притворялся, будто верит), что он заминирован всякими потусторонними боеприпасами.
Гриша остался в доме. Ему было скучно, и он бесцельно слонялся по комнатам и распевал «За что Герасим утопил свою Муму», одновременно размышляя, правильно ли он сделал, наняв на работу случайную девушку из конторы по оптовой продаже газет и приему рекламы и объявлений. А также о том, можно ли заниматься любовью в гриме, и что будет, если об этом узнает Софья. Параллельно Гриша без устали твердил себе: «Меня зовут Дима. Меня зовут Дима. Меня зовут Дима, а не Гриша, не Герасим и не Муму».
Имя Дима пришло ему в голову по аналогии с прозвищем Лжедмитрий, которое Гриша носил еще с армии, где некий не в меру умный сослуживец однажды догадался совместить имя Григорий с кличкой Монах, которую Гриша приобрел еще в детстве. Младшие школьники обычно неоригинальны в выборе прозвищ, и если у мальчика фамилия Монахов, то быть ему Монахом — однозначно. В армии люди оказались пооригинальнее и немудрено, поскольку в элитной части, где служил Гриша, были собраны в основном недоучившиеся студенты. Так что прозвище Лжедмитрий привилось
Позже Гриша заинтересовался личностью Самозванца и вообще российской историей, и даже фирму свою назвал именем царя-расстриги — «Димитрий I». Большой удачи в бизнесе это, однако, не принесло. Если вспомнить судьбу самого Лжедмитрия, то ничего странного в этом нет — как вы яхту назовете, так она и поплывет. Но Гриша не особенно огорчался. Новое дело, хоть и связанное с куда большим риском, было ему больше по душе.
Пока Гриша распевал и размышлял, троица в подвале трудилась в поте лица. Не то чтобы работа была такой трудной, просто в подвале было жарко. Тут не помешал бы кондиционер, но его в погоне за продуктами высоких технологий купить забыли, и теперь ребята изнывали от духоты. А работать наверху было нельзя — верхний компьютер был занят подбором доступа к каким-то банковским счетам в автоматическом режиме. Корпорации срочно требовались деньги, и задержки с их получением были крайне нежелательны.
Именно поэтому, завидев издали участкового, Леха Питерский, возившийся в саду, пробормотал себе под нос: «Ах, как не вовремя» — и нажал незаметную кнопочку на одной из яблонь.
Программа-взломщик, замаскированная под обычную сетевую «искалку», тотчас же спряталась и принялась сбрасывать на диск промежуточные результаты, чтобы через несколько минут отключиться совсем. На другом компьютере, в подвале, в эту же секунду поверх всех окон всплыла предостерегающая красная табличка с надписью:
— Чьерт побьери! — произнес Виктор с иностранным акцентом, а Макс счел нужным дать руководящее указание:
— Сидеть тихо и не высовываться.
Софья поморщилась. Как надо сидеть, когда идет мент, все знали без подсказок, а начальнические замашки Макса с некоторых пор раздражали не только бывалого моряка Славу.
Участковый тем временем явно вознамерился посетить Лешу Питерского, однако не очень торопился и по пути беседовал с глухонемым Герасимом.
— Твою бы собаку да к нам в милицию, — говорил участковый, показывая пальцем на Муму, который с гулким топотом носился вокруг.
Герасим в ответ важно кивал, причем было совершенно неясно, понимает ли он, о чем ему говорят, или просто делает вид, что поддерживает беседу.
— Слушай, а продал бы ты его мне, — продолжал участковый. — Ну зачем тебе собака? Она же с тобой даже говорить по-человечески не научится.
На этот раз реакция глухонемого свидетельствовала, что он все-таки понимает суть беседы. Во всяком случае, он яростно замотал головой, отказываясь от предложения и заодно намекая на то, что собаке вовсе незачем учиться разговаривать по-человечески.
— Ну, как знаешь, — отступился участковый, и Герасим снова важно кивнул.
Так, за разговором, милиционер добрался до Лешиных ворот, где его уже встречал хозяин.
— О, Михаил Петрович! Как жизнь? Как семья? Как здоровье?
— Хреново, спасибо, — традиционно ответил участковый. — А у тебя как?
— Да все ничего. Гость вот приехал, игрушки новые привез. — С этими словами Леша показал рукой на Гришу, некстати возникшего на веранде.
— Гость — это хорошо. Документики-то у гостя есть?