Орлы Наполеона
Шрифт:
– Мы знаем это, – нетерпеливо сказал Бертран. – Но какой следует вывод?
– Вывод простой; мстить надо не Англии. Не Пруссии. Не Австрии. Во всяком случае, не в первую очередь. Не они сломали императора, а Россия. Это она перемолола Великую армию. Она похоронила всё, что было сильного и боеспособного во Франции. Эти чудовищные просторы, варварское население, дикий мороз…
Гурго даже побелел от ненависти. Чувствовалось, что его слова не просто сказаны, – выстраданы. Бертран поморщился.
– Ты преувеличиваешь, – произнёс он. – Россия Россией,
– Гурго прав, – неожиданно сказал Монтолон. – Сохранись Великая армия, не было бы никакого поражения. С кем вышел император? По чести сказать, не войско, а сборище новобранцев. Старой гвардии там и половины не было. Англичане с пруссаками просто завалили её своими тушами, будь они прокляты!..
Гурго кивком поблагодарил графа за поддержку и продолжал, – негромко, с силой:
– Императора уже нет, и дело его погибло. Наше общее дело! Мы все дрались за величие и процветание Франции, чёрт возьми… Но мы можем всё начать сначала, слышите?
– «Мы» – это кто? – хмуро переспросил Бертран после паузы.
– Все, кто воевал под знамёнами императора! – горячо воскликнул Гурго. – Кто в его время разбогател, купил дворянскую или церковную землю, открыл своё дело. Кто получил из его рук награды, чины и звания. Кто протестует против реставрации Бурбонов, которые всё это отнимут. Таких во Франции миллионы. Понимаешь ли ты, Бертран, какая это сила? Она может отомстить за императора и продолжить его дело.
На дворе пронзительно взвизгнул ветер. Его мощный порыв проник в комнату сквозь плотно закрытые окна, и пламя свечей затрепетало. Бертран вздрогнул, – то ли от невольного страха перед разгулом стихии, то ли от страстных слов генерала.
– Сила… – повторил он задумчиво. – Нет, Гурго. Сила не в миллионах – в их сплочённости и единстве. А эти люди разобщены. Пока Францией правил император, нация жила в его кулаке. И нам всё было по плечу. Но Бонапарт умер.
– Зато жива Франция и бонапартисты, – возразил Гурго. – Что касается сплочённости и единства… да, ты прав, Бертран, тут есть над чем подумать. – Помолчал. Прислонившись спиной к стене, добавил спокойно: – Хотя, собственно, всё уже продумано.
Бертран с Монтолоном переглянулись. Положительно, Гурго сегодня их удивлял.
– Мы не понимаем тебя, Гурго, – мягко сказал Монтолон. – Ты говоришь загадками. Отомстить за императора, продолжить его дело… Такими словами не бросаются. Объяснись.
Вместо ответа генерал подошёл к столу и положил на бордовую скатерть сложенные листы бумаги, извлечённые из внутреннего кармана мундира. Раскрыл и тщательно разгладил сгибы.
– Этот документ мне передал час назад Лас-Каз, – произнёс он.
– Что это? – быстро спросил Бертран.
– Это секретное дополнение к завещанию императора. Он продиктовал его за несколько часов до смерти.
– А кому адресовано?
– Трём генералам, последовавшим за ним в ссылку: Бертрану, Монтолону и Гурго. Нам. Там написано. Читайте.
Не присаживаясь, плечом к плечу, затаив дыхание, Бертран
– Невероятно! – в смятении сказал Бертран, поднимая голову и растерянно глядя на Гурго. – Как будто услышал его голос…
– В сущности, целый план, – пробормотал Монтолон. Проведя рукой по лицу, добавил с тоской: – Господи, какой великий человек ушёл… Чтобы вот так, умирая в муках, думать о Франции, прозревать сквозь десятилетия…
– Это не просто план, – возразил Гурго, вытирая набежавшие слёзы. – Это военная и политическая стратегия на целые поколения вперёд. Это воля императора.
В комнате повисло молчание. На столе покоился документ, продиктованный и подписанный умирающим Наполеоном. Первым заговорил Бертран – спустя несколько минут. Но бывают минуты, равные годам и меняющие всё.
– Адресовав секретную часть завещания нам троим, император фактически назначил нас его исполнителями и душеприказчиками. Так?
– Разумеется, – подтвердил Монтолон.
– Никто из нас, я полагаю, от этой миссии не откажется?
– И от связанной с ней опасности тоже, – твёрдо сказал Гурго.
– Понимаем ли мы, что отныне вся наша жизнь изменится бесповоротно и будет подчинена великой цели?
– Да!
– Да!
– Хорошо, – тихо сказал Бертран. – Дух императора ещё где-то рядом. Он свидетель, что мы готовы исполнить его волю.
Генералы молча наклонили головы.
– Гурго, – продолжал Бертран, – ты прочитал документ раньше нас и наверняка успел его обдумать. Что скажешь?
К этому вопросу Гурго был готов.
– После смерти императора нас всех в ближайшие дни депортируют во Францию, – медленно заговорил он. – Вернувшись домой, мы через короткое время сможем приступить к реальным действиям. Они будут таковы…
В течение десяти минут Гурго пункт за пунктом уверенно излагал свои предложения, которые успел подспудно обдумать у изголовья Наполеона. Конечно, это было только начало, – однако начало энергичное, сулившее дальнейший успех всему грандиозному начинанию.
– Разумеется, потребуется величайшая осторожность, – закончил Гурго. – К счастью, мерзавца Фуше [2] уже нет. Но и без него полиция Бурбонов чего-нибудь да стоит…
– А ведь ты прирождённый штабист, Гурго, – задумчиво сказал Монтолон, когда генерал закончил. – Продумано хорошо и, на мой взгляд, всё выполнимо. Лично я поддерживаю полностью и готов приступить к делу, как только вернёмся во Францию.
2
Фуше Жозеф (1759–1820) – французский политический и государственный деятель. При Наполеоне возглавлял министерство полиции. После реставрации присягнул Бурбонам и получил тот же пост. Окончательно был отставлен в 1815 году.