"Орлы Наполеона"
Шрифт:
Сквозь пороховой дым, наполнивший комнату, было видно, как Марешаль бежит к окну, а Долгов с уцелевшим жандармом преграждает ему путь. Мартен всё ещё не мог разогнуться. Фалалеев оттаскивал вдову Прежан, которая, несмотря на связанные руки, пыталась сзади дать подножку Долгову.
Замирая сердцем, Сергей наклонился к Жанне. Девушка слабо корчилась на полу. Широко открытые глаза бессмысленно смотрели в потолок, изо рта сочилась кровь. Стонала хрипло, тихо, Сергей бережно приподнял голову в спутанных каштановых прядях и подложил упавшую с кровати подушке. Погладил руку.
— Жанна, милая, что с тобой? Ты меня слышишь? —
Ответа не было. Лишь в угасающем взгляде сквозь страдание мелькнуло нечто осмысленное.
— Оставьте её, мсье Белозёров, — произнёс Мартен, разгибаясь с болезненным кряхтением. — Вы же видите — отходит бедняжка…
Многолетние тренировки довели навыки боя до автоматизма, и сейчас Марешаль наносил и отбивал удары механически. В голове крутилась тошнотворная мысль: это катастрофа, дело провалено…
Главное, — проклятый художник уцелел. А значит, рухнул весь план, составленный старшими адептами. Союз Франции с Россией состоится. Орден потерпит поражение…
Понять ничего невозможно. Всё шло, как по маслу, и вдруг в решающий момент появляются люди, только что спавшие мёртвым сном, да ещё жандармы в придачу… Как такое могло получиться? Неужели действительно девчонка-горбунья как-то узнала о предстоящем нападении и непостижимым образом сорвала его?.. С какой чудовищной силой Арно швырнул её на пол, в сущности, размозжил. Туда и дорога сучонке! Хотя что это меняет…
Вот же он, этот Белозёров, совсем близко, на расстоянии каких-то двух прыжков. Но не достать. Мешают Долгов с жандармом, Фалалеев и Мартен. Всех вместе не одолеть. Да и сам художник малый хоть куда — боевой, сильный. А помочь некому, Арно и Жак убиты, женщины связаны. И здесь уже ничего не поделаешь. Остаётся одно — спасаться…
Представив тяжёлый гнев старших адептов, узнавших о провале операции, Марешаль внутренне застонал. После таких провалов не щадят. А ведь внук генерала Гурго, умный и ловкий Марешаль делал в ордене блестящую карьеру и справедливо рассчитывал на дальнейшее продвижение. В ближайшие дна три года он вполне мог войти в капитул. А это большая, хотя и незримая, власть, право распоряжаться огромными средствами. Деньги Наполеона, вложенные в десятки европейских банков, продолжали работать на орден и его цели.
Неужели для него, адепта Марешаля, всё кончено?
Похоже, что так, и, самое ужасное, — теперь существование ордена будет предано огласке. Откроется великая тайна, семьдесят лет связывающая воедино тысячи "орлов Наполеона" — молодых и старых, богатых и бедных, простых и высокопоставленных. Отныне про орден знают Белозёров, Мартен и его жандарм, Долгов и Фалалеев. Завтра с их слов об "орлах" заговорит вся Франция… Это не провал, нет. Это крах.
Неожиданно в помутившемся сознании мелькнула мысль. Неожиданная, бредовая… но, чем чёрт не шутит, спасительная. Уберечь орден от разоблачения ещё можно. Во всяком случае, шансы есть. Теперь всё зависит от него, Марешаля. А для этого надо уцелеть самому. Биться с утроенной энергией — за орден, за себя…
Носком тяжёлого ботинка Марешаль безжалостно сломал жандарму голень. Невольно сморщился от страшного крика. Повернулся к Долгову, который сейчас один лишь закрывал путь к окну…
Машинально гладя плечо лежащей без памяти Жанны, Сергей краем глаза видел скоротечный
Оба ловкие и сильные. У одного сават, у другого бокс. Француз, словно кузнечик, скачет вокруг Бориса и машет ногами, пытаясь уложить противника. Долгов же отбивает удары или уворачивается. Револьвер в драке выронил, и сейчас его оружие — длинные руки, натренированные в кулачных боях. Нужен всего один удар, попавший в цель. Французу больше и не понадобится, можно будет вязать… Но юркий, словно ртуть, Марешаль всякий раз вовремя отскакивает, чтобы тут же перейти в контратаку. Его приз — окно, путь к свободе, и дерётся он за этот приз свирепо.
Сергей резко встряхнул головой. Да что же это он! Застыл возле бесчувственной девушки, а рядом бьётся товарищ… Мартен, громко сопя, пытается взять скачущего Марешаля на мушку.
— Не стреляйте! — крикнул Сергей. — Живым нужен, только живым!
Марешаль осклабился. Сделав обманное движение, вдруг сильно ударил ногой Долгова в левый бок. На этот раз Борис жестокий удар пропустил. Со стоном упал на пол как подкошенный.
Француз подскочил к окну и, распахнув быстро, словно взлетел на широкий подоконник. Сергей кинулся вперёд, надеясь схватить за пиджак, да где там, — француз выпрыгнул на улицу.
— Семён, побудь с девушкой! — рявкнул Сергей. — А вы, Мартен, бегите на телеграф и вызывайте помощь из Орлеана. Жандармов, прокурорских… И врача найдите, врача!
С этими словами вскочил на подоконник. Выпрыгнул вслед за французом.
Второй этаж, в общем, невысоко, да и приземлился удачно, на влажную от дождя траву. Оглядевшись, Сергей увидел светлый пиджак Марешаля, мелькавший невдалеке. Кинулся следом. Француз резво бежал между безмолвно спящих домов с тёмными глазницами окон, будто вымерших. На бегу оглянулся и, конечно, заметил Сергея, белевшего в ночи нижним бельём. События пошли вскачь, и некогда было ни одеться, ни обуться. Ну и чёрт с ним! Догнать Маре шаля, во что бы то ни стало догнать, хотя бы и босиком… Куда он бежит? И куда вообще можно бежать ночной порой в плохо знакомом месте?
Гроза прекратилась. Умолк и дождь, без устали поливавший землю и стучавший по крышам домов. Поутихший ветер приятно гладил разгорячённое лицо. Разошлись тучи, обнажив полную луну. В её мертвенно-синем, призрачном свете Сергей с бешеной радостью заметил, что расстояние между ним и французом сокращается.
Стало ясно — Марешаль бежит куда глаза глядят. Вот уже осталась позади околица заснувшей деревни. А впереди хорошо знакомый луг, речной берег и проклятый замок. И всё. Бежать дальше некуда, разве что вдоль Луары. Но по песчаному берегу много не набегаешь… Можно ещё перебежать по мосту и укрыться в замке. Прямо в гости к привидениям… Тупик. Похоже, "орёл Наполеона" загнан. Не бросится же он в реку, чтобы спасаться вплавь…
— Остановитесь, Марешаль! — крикнул Сергей на ходу, слыша тяжёлое, хриплое дыхание француза.
Ответ был неожиданный:
— Охотно!
Француз действительно остановился. Неторопливо повернувшись, засмеялся. Мерзкий был смех, безумный. Неторопливо пошёл к Сергею, снимая на ходу пиджак.
Ну, вот мы и вдвоём, — сказал весело, почти ласково, словно не смертельному врагу, а возлюбленной. — Вы приказали остановиться, и я остановился. Видите, какой я послушный… И что вы теперь будете со мной делать?