Орлы возвратятся в гнездо
Шрифт:
Но сил бояться несбывшегося нет. Только бы не утонуть. Берег все ближе. Но руки и ноги уже чугунные. Расцепляюсь с Марко, и оглядываю нависшую над нами искусственную стену берега. Взобраться негде. Отлично, - доплыть до берега, чтобы утонуть... Нет, слева уводящая одним концом под воду, а вторым ведущая наверх лестница! Все-таки, бог покровительствует идиотам. И спасибо итальянским строителям, которые позаботились о бедолагах бултыхнувшихся в канал...
Подплываю, хватаюсь. Лестница скользкая, пальцы готовы сорваться. Хорошо, что можно встать
Он ползет так медленно, что я начинаю жалеть: - надо было мне забираться первым. С другой стороны, если бы он сорвался, мне бы пришлось опять лезть за ним в воду, а так хоть можно поддержать. Наконец, он переваливается, на берег и исчезает из виду. Забираюсь следом, и оседаю на земле. Марко лежит рядом как раскатанный блин, единственное что выделяется в его плоскости - горб рюкзака сверху. Место ужасающе открытое.
– Пошли, пошли...
– пихаю я его.
Мы кое как поднимаемся, и запинаясь о собственные ноги скрываемся под сенью растущей недалеко небольшой рощицы, со всех сторон ужатой асфальтом. Справа от нас, сквозь деревья белеет огромный наливной-что-то там бак. Я сижу прислонившись к стволу дерева. Марко лежит на спине, обхватив руками свой рюкзак.
– Дубом и медью тройной округ груди обшиты, кто хрупкий челн свирепому морю первыми вверили...
– едва шевеля губами бубнит Марко,
– Ага, без базара, - отвечаю я.
– Это Квинт Гораций Флакк - поясняет он, я думал ты узнаешь.
– Ещё не читал, но мужик был мудрый. Явно умнее нас с тобой. Понимал, что в воду лазить не надо.
Чуть отдышавшись начинаю выжимать одежду. Мокрую майку приходится буквально сдирать со спины. Штаны выжимаю на себе. Стучу по воде туфлями, стараясь выбить из них воду. Марко достает из кармана и трясет мобильник.
– Сдох, - констатирует он.
Марко поднимается с земли.
– Надо двигаться. Нельзя здесь оставаться.
Иду за ним. Одежда неприятно липнет к телу, намокшие туфли скрипят.
– Ведем себя естественно, - Марко закидывает рюкзак на плечо.
– Это порт. Они и ночью не спит. Кто-нибудь обязательно увидит, и вызовет полицию. А если пойдем спокойно, не привлечем внимания.
– Ясное дело, - соглашаюсь я, - Два мокрых типа. А если еще кто увидит, что ты без туфель, плохого конечно не подумает.
– Это еще надо заметить.
– Знаешь, куда идти?
– Да.
Мы идем по портовым площадям. Вокруг разбросаны, - кажется безо всякой системы - гигантские баки, белого и светло-серого цвета. Затем склады. Опять баки, уже правее. Несколько раз я вижу людей, но им нет до нас дела; мы расходимся на значительных расстояниях. У одной из стен Марко поднимает короткий ржавый прут арматуры, и сует его в карман рюкзака. Решил вооружиться? Я не спрашиваю. Минуем какой-то канал, рукавом вдающийся в землю. Наконец, недалеко от здания с двумя большими трубами, мы выходим на площадку автомобилей.
– Нам нужна машина, - говорит он.
Марко озирается,
– Почему этот?
– Спрашиваю я.
– Старый. Вряд ли есть блокировка двигателя.
– А сигнализация?
– Щас узнаем.
Марко вынимает свою недавно обретённую арматурину, и лупит машину в стекло, со стороны водителя. Хруст каленого стекла разносится на всю округу. У меня возникает запоздалая мысль, что здешняя полиция никуда меня не депортирует, а посадит за угон.
– Нет сигнализации, - констатирует Марко.
Это я и сам вижу. Иначе сирена выла бы уже на всю округу.
Он открывает водительскую дверь, бросает внутрь рюкзак. Открывает мне пассажирскую дверь. Я сажусь внутрь, в машину пропитанную чужими запахами. Малиновый освежитель, и кажется владелец курит... Марко стряхивает с сиденья каленую крошку стекла. Долбит все тем же прутом по рулевой колонке, выворачивает гнездо для ключа. Пластик поддается такому варварству. Марко начинает возится с проводами. Я верчу головой. Мне мнится, что вот-вот появится либо полиция, либо владелец машины. Это напрягает меня не меньше, чем те - залетные, которые стреляли по мне. Там я защищался. А сейчас... Воровство - дурное дело. Пусть даже в виде пассивного соучастия.
Наконец под руками у Марко проскакивает искра. Двигатель оживает. Марко перекручивает провода, снимает машину с тормоза, включает фары. Мы спокойно выезжаем из небольшого ряда машин, и выкатываем со стоянки.
– Что теперь?
– Спрашиваю я.
– Мы на небольшом полуострове, - он выезжал на дорогу, и не отрывал взгляда от лобового стекла, - здесь все изрыто каналами. Потому и взяли колеса, - пешком умрешь раньше, чем дойдешь.
– Ладно. А едем куда?
– Это не те колеса, что нам нужны. Взял для подскока. Сменим машину.
Больше он ничего не объяснил, а я решил пока не нажимать. Порт пролетал за окнами как декорация, машина сворачивала столько раз, что я потерял направление. Ветер через разбитое окно щипал через мокрую одежду. Не надуло бы в уши... Через какое-то, мы притормозили в неприметном закоулке, у каких-то складов.
– Пальцы, - лаконично сказал Марко, протирая обод руля носовым платком.
Я завозился, лихорадочно вспоминая, что я тут хватал своими ручонками, и за неимением платка протер своей майкой.
Мы вылезли. Перед тем, как оставить машину, Марко достал кошелек, и бросил в бардачок несколько еще толком не просохших банкнот.
– За стекло, - объяснил он, заметив мой взгляд.
– Я не вор.
С этими словами он подхватил рюкзак, и решительно зашагал между складов. Так мы вышли к задней части складов, рядом с которыми идет глухая стена. Ну, - почти глухая, - одна из плит сдвинута в сторону ровно настолько, чтоб пролез человек. Мы просачились в щель, и оказались в кустах с той стороны. Продрались, и снова зашагали быстрым шагом.