Ornamentum
Шрифт:
Михаэль смотрит на того, кто его перебил:
– Хоть мы и равны, Рафаил, не забывай, что я старше. Мы не нарушим заветов, которые нам оставили, – он многозначительно взглянул на свободный трон, – Итак, душа, приступим. Ты прошел коридор воспоминаний и теперь мы просмотрим всю твою жизнь. Встань на колени.
Только вчера еще был в Аду, а теперь меня еще и судят. Меня начинает наполнять злоба, но его слова – приказ. И я выполняю его.
И вот я стою на коленях на мозаичной Земле; сверху на меня смотрят ангелы, в то время как снизу
– Закрой глаза.
Я закрываю глаза и жду, когда все закончится. События не укладываются в голове, но я веду себя так, словно уже проходил через это.
– Можешь открывать, мы закончили.
Как ни странно, но я ничего не почувствовал, поэтому продолжаю стоять на коленях.
– Братья, вы увидели его жизнь и смерть. Кто-то хочет что-нибудь добавить до голосования?
Все отрицательно крутят головой.
– Твое слово, душа. Это твой шанс, смертному редко дозволительно заговорить с нами.
Долго думать мне не приходится:
– Почему вы нам не помогли? – произношу я тихо, а затем срываюсь на крик, – ПОЧЕМУ ВЫ НАМ НЕ ПОМОГЛИ?! Где вы были… Столько людей погибло и сколько еще страдает!
Они переглядываются.
– Мы не успели, – отвечает Михаэль.
Я удивленно смотрю на него. Только сейчас разглядываю, что он сидит в римских доспехах с красным плащом и мечом на поясе. Судя по броне, архангел повидал не одну битву.
– Мы узнали о случившимся только тогда, когда первые души добрались до суда и сразу бросили свои силы, но на Земле уже никого не было, кроме трупов и демонов. Там была ловушка для нас. Мы отправили на Землю весь гарнизон и тысячи ангелов пали, – его голос уже не такой громкий, – Тысячи моих ангелов, лучших воинов. Сейчас Земля – это поле боя сил Света и Тьмы. И на этот раз Тьма побеждает с большим перевесом. Мы пришли, но опоздали, – у него растерянный вид.
На этом берет слово Рафаил:
– Вот и ответ на твой вопрос, душа, а мы приступим к голосованию. Напоминаю правила: каждый отвечает, готов ли он пустить душу в Дом или нет; ничья считается отказом.
Первым встал архангел сидящий слева:
– Я – Иеремиил, голосую против. В Доме нашем нет места самоубийцам.
– Я – Уриил, голосую против. В Доме нашем нет места трусам.
– Я – Иегудиил, голосую за. В Доме нашем есть место мудрым.
Я радостно трепещу, кто-то сказал «да»? Надежда еще есть.
– Я – Селафиил, голосую за. В Доме нашем есть место справедливым.
– Я – Рафаил, голосую против. В Доме нашем нет места тем, кто нарушает заповеди Его. Ну и самоубийцам, – он сурово глядит на тех, кто проголосовал за.
– Я – Гавриил, голосую… против. В Доме нашем нет места слабым верой.
– Я – Варахиил, голосую против. В Доме нашем нет места самоубийцам.
Я закрываю глаза, последнее слово ничего не изменит. Интересно, как это будет.
– Я – Михаэль, голосую за. В Доме нашем есть место для надежды.
Вот и все – пять к трем.
– Голосование окончено.
– Постойте! Я убил себя для того, чтобы демоны не поработили мою душу! Я сражался! Бой был неравным, я мог победить, если бы демоны не мухлевали! Что мне оставалось делать?! ЧТО?!
Я вскакиваю, обвиняя архангелов, что они опоздали и что из-за них я попал в беду, из которой не было иного выхода.
– Замолчи! Твое вранье тут не пройдет, мы видели правду – когда демоны напали, ты спрыгнул с крыши школы! Ты трус и самоубийца и прыгнул из-за страха за свою жизнь!
Я замираю:
– Что?! Нет, все было не так!
Я рассказываю как меня схватили, отправили в портал и как я работал на стройке среди других рабов. Потом про то, что бился с Минотавром и почти победил его, но пришлось убить себя. Если бы я этого не сделал, то черти бы забрали душу.
– Ты врешь! Трус, слабак, самоубийца, да еще и лжец. Лгать на Высшем Суде! Какое безумство! – прогремел Уриил.
Архангелы бурно обсуждают его слова и обвиняют меня во вранье.
– Я не лгу! Вы видели мою жизнь! Вы видели, кем я был! Я знаю, что такое Высший Суд. Неужели я бы смог вам соврать! ВАМ, АРХАНГЕЛАМ?! Чтобы что? Для чего мне это…
– Тихо. ТИХО! – раздается мощный, как гром, голос, – Души не поступали к нам уже давно. Я и раньше думал, что это странно. Что души, возможно, заплутали в коридорах воспоминаний. Конечно, бывали случаи, души там ходили и дольше… – замолкает он с задумчивым видом.
– Когда ты умер? – спрашивает Михаэль.
– Я вычеркивал дни на стенах темницы с тех пор, как попал в рабство. Прошло несколько недель и я перестал это делать, но к тому моменту прошло не больше двух месяцев. Когда меня принесли в клетку, друг сказал, что я прибыл последним из нашей партии. Новые пленники поступали и позже меня, но все помнили только день вторжения.
Михаэль оглядывает архангелов:
– Рафаил, проверь его.
– Нет, Михаэль, мы уже проголосовали. Проверка ничего не изменит, душа врет. У нас нет времени: на фронте бардак и тысячи гибнут, пока мы судим одну душу!
– Рафаил, ты единственный, кто может проверить, врет душа или нет. Или ты зря носишь свое имя?
Рафаил долго молчит. И поднимаясь со своего места, подытоживает:
– Михаэль, не трать наше время.
Гавриил молчаливее многих, поэтому каждое произнесенное им слово как гром звучит в моих ушах:
– Рафаил, братья, я предлагаю отправить душу в Ад за самоубийство и отправиться заниматься насущными делами. Если мы потеряем Землю, следом потерям Дом.
Архангелы кивают, соглашаясь с ним.
– Проверьте меня! Рафаил, прошу.. Что, если кто-то скрывает от вас правду? Я же был там, я пережил это!
– Извини, душа, но архангелы правы, времени мало. Вставай на колени, прими судьбу достойно.
Несколько секунд я пристально смотрю на Михаэля и остальных архангелов. Встаю на колени: