Оружейник-3
Шрифт:
Исходя из таких рассуждений, особой опасности ИС не представлял. Правда имелась одна загвоздка, одно странное наблюдение. Резвость, которую проявлял тяжелый и к тому же старый танк, вызывала, мягко говоря, недоумение. На сколько я помнил тяжелые танки времен Второй Мировой особой быстроходностью не отличались. Сороковник, если по шоссе, не больше. Ну, а этот живчик пер под семьдесят, никак не меньше. Так что если ему взбредет в башню нас перехватить, то он чего доброго это и проделает. И помешать этому… На этом месте я задумался. А ведь таки можно помешать!
–
– наконец из ступора вышел и наш башенный стрелок.
– Огонь, майор!
– прогорланил я в ответ.
– По каткам! Бей по каткам пока этот гад не развернулся!
Отдавая приказ, я уже полностью владел собой, а стало быть мыслил трезво и логично. Все патроны, которые я в последнее время скармливал своему крупнокалиберному другу, были с пулями БС-41. Делал я это от безвыходности, так сказать. Горячее любимые всеми местными тварями осколочно-зажигательные боеприпасы уже закончились, вот и пришлось мочить зверье бронебойными, да еще и с сердечником из карбида вольфрама. Обычно я сетовал на сие расточительство. Обычно, но только не сейчас. БС-41 прошивает 50 миллиметров брони, так что товарищу Сталину сейчас, как говорится, достанется на орехи.
ИС-3, все еще подставлял нам свой борт, и КПВТ без труда наделал бы в нем дырок. Только вот на кой-черт это надо? Внутри танка ведь все равно никого нет, это уж как дважды два. Его гонят на нас проклятые гравитаторы. Цирк-зоопарк, вот же прицепились, гады! И что мы им такого сделали?
Выяснять было некогда. Следовало поскорее раскромсать ходовую у стоящего на нашем пути стального монстра. На брюхе-то ИС-3 за нами вряд ли поползет. Кишка тонка у вас, граждане гравитаторы, волочь по земле этакую махину!
– Чего ты ждешь, майор! Ого… - начал я, но мой голос тут же потонул в грохоте крупнокалиберного пулемета.
Петрович в который раз подтверждал свой класс отличного стрелка. Пули, выпущенные им, кучно ложились в область передних опорных катков. Я видел яркие вспышки на металле, вслед за которыми взбухали клубы грязно-белого дыма. Так что после десятка попаданий ИС-3 практически затянуло плотной седой пеленой. Однако, несмотря на эту завесу, я все же смог кое-что разглядеть, а именно, что танк разворачивается.
– Черт!
– я заскрежетал зубами и погнал «восьмидесятку» через бурую придорожную траву.
Теперь полагаться на мощь КПВТ не приходилось. Чтобы остановить нашего врага Петровичу требовалось перебить хотя бы один из двух траков, а это, на всякий случай, совсем небольшие мишени и попасть в них, тем более стреляя с бешено скачущей по ухабам машины, ох как не просто.
Танк вырвался из-под прикрытия дымовой завесы и, неистово грохоча изржавевшей, забывшей о смазке ходовой, буквально полетел нам навстречу. Я пытался маневрировать, но, увы, безрезультатно. Противник чутко реагировал на все мои уловки, и всякий раз перекрывал путь. Неумолимо сокращая расстояние, он шел на таран.
В конце концов ИС не оставил мне выбора и я вынужден был затормозить. Вывернуть колеса,
Все то время, пока я пытался перехитрить коварного Иосифа Виссарионовича, наш башенный стрелок вел с ним свой собственный, персональный бой. Пули выпущенные из КПВТ не переставая хлестали по броне танка. Но, увы, щелкая по приплюснутой башне и «щучьему носу» тяжелой боевой машины, они рикошетили и с визгом улетали проч. Как я понял, Петрович расстрелял уже одну коробку патронов и, потратив всего десяток секунд на перезарядку, приступил ко второй.
Быстро перезарядил, - отметил я мимоходом. Правда эта мысль на долго в голове не задержалась. Сосредоточившись, стараясь не моргать от заливавшего глаза пота, я глядел на несущегося на нас врага и ждал. Сорок метров… Тридцать… Двадцать… Пора!
Я рванул БТР с места, стараясь резко уйти вправо. Расчет оказался верным. ИС-3 не успевал, проскакивал мимо. Для того, чтобы развернуться он должен был погасить свою адскую скорость. Затем сам поворот и новый разгон. Все это я уже, конечно же, не увижу, потому, как к этому времени оставлю противника далеко позади.
Именно так все и должно было произойти. По-другому просто не могло быть. Законы физики упрямая вещь. Инерция, масса, импульс и все такое прочее… Но вдруг произошло немыслимое, невозможное, невероятное. Танк и не подумал разворачиваться. Он просто как резиновый мячик подпрыгнул в воздух и прямо на лету переставился, изменил направление своего движения. При этом тяжелая машина практически не потеряла скорость.
Мы разом потеряли все свое преимущество. И при таком раскладе… Будь я проклят, при таком раскладе мы уже не успевали ни оторваться, ни даже отвернуть.
В тот самый миг, когда сорокашеститонная гусеничная машина вновь грузно упала на землю, и прогремела длинная пулеметная очередь. Петрович стрелял на предельном угле склонения пулемета. Окажись танк ближе всего на пару метров, и он бы угодил в мертвую зону. Но к счастью этого не произошло, наш стрелок успел нажать на спусковую кнопку.
Рядом с левым траком ИСа взметнулось облако пыли и дыма, а еще там сверкнули три или четыре огненные вспышки. О том, что Петрович поразил цель, стало понятно буквально сразу же. Ведущий каток нашего стального противника развалился, перебитая гусеница тяжелым хлыстом ударила по земле, и танк рвануло в сторону. Поднимая клубы пыли, вырывая клочья бурой мертвой травы, он завертелся на месте.
– Есть! Есть!
– восторженно, словно пацан, заорал мотострелок.
– Да! Так ему, суке!
– вторил майору Леший и еще несколько голосов.