Оружейник. Книга 1. Тест на выживание

Шовкуненко Олег Олегович

Мы с Лешим промолчали. Мы ждали продолжения. Сказав «А», наш собеседник не мог не сказать «Б».

— Да, это именно так, — невесело продолжил ханх. — Как это не парадоксально звучит, мы защитили Землю от ее же обитателей, которые, ослепнув от алчности, патологического желая тотального мирового господства, начали Третью Мировую войну. Эта война неминуемо привела бы к катастрофическим, фатальным последствиям.

— Третью? — мне показалось, что я ослышался, отчего тут же покосился на Андрюху. Тот угрюмо молчал, можно даже сказать как-то подозрительно угрюмо молчал.

—

Мы обнаружили странные, ничем не объяснимые изменения в климате и сейсмической активности планеты, — начал свой рассказ бывший Одноглазый. — Естественными причинами они не объяснялись, и мы пришли к выводу, что аномалии вызваны искусственно. Кем? Существовал лишь один вариант ответа — людьми. Землю разрушали те, кто казалось бы как зеницу ока должны были ее беречь, те, у кого кроме Земли больше ничего нет.

— Кто это начал? — мрачно поинтересовался я.

— Типично человеческий вопрос, — горько усмехнулся ханх. — Узнать кто начал и ответить ударом на удар. А там хоть трава не расти.

— А что, существуют другие варианты?

Леший метнул на рассказчика гневный взгляд, на что тот сокрушенно вздохнул и покачал головой:

— Для вас, людей, кажется нет. — После секундной паузы ханх добавил: — Хотя я всегда очень старался… — не договорив, он махнул рукой. — Ладно уж, что было, то прошло.

— Почему вы не остановили эти удары?! — почти вскричал я. — Зачем потребовалось наказывать, истреблять все человечество?

— Вы заметили, я назвал эту войну Третьей мировой? — голос ханха стал холодным и жестким. — Это потому, что она охватила всю планету. Супердержавы, как ни старались, но так и не смогли предотвратить утечку своих технологий. В результате чего климатическое, тектоническое и целый ряд других видов новейшего оружия массового уничтожения получили десятки мелких, агрессивных в своей политике государств, а также международные мафиозные и террористические организации. Вот тогда-то все и началось. Заказные засухи и ураганы, землетрясения и наводнения, над территориями конкурентов выжигались озоновые дыры, авиационные базы блокировались выбросами неожиданно пробудившихся вулканов, а самолеты политиков попадали во внезапные густые туманы. Самое главное, что причастность к природным катаклизмам той или иной страны или организации доказать было практически невозможно.

— А как же Россия, Америка? — не удержался я. — Неужели они безучастно взирали на все это?

— Почему же безучастно? — на губах ханха опять заиграла улыбка, от которой по телу побежали мурашки. — Частенько они даже помогали некоторым из своих союзников. Ведь гораздо безопаснее провести испытания чужими руками и на чужой территории. Но только вот никто не подумал… или правильней будет сказать не захотел подумать, увидеть, что подобное оружие невозможно использовать локально. Его применение непременно аукнется в других местах, в том числе и на территориях самих супердержав.

— Именно тогда они и сцепились друг с другом, — Леший невидящим взглядом уставился в даль.

— Подполковник знает что говорит, — ханх кивнул в сторону Загребельного.

— Ты сказал, что еще не все потеряно, что мы можем спасти

свой мир? — предыстория мне была ясна. Оставалось выяснить отведенную нам роль.

— Вы должны доказать, что род человеческий совсем небезнадежен. Что вы другие, что прошлое не повторится.

— Кому доказать?

— Им, — ханх многозначительно поднял глаза к небу.

— Почему именно мы?

— Потому, что вы и впрямь другие… совершенно другие. Мне иногда даже кажется, что вы совсем иной вид людей, генетически отличающийся от тех, кто бесчинствовал на просторах Земли. Вы умны, рассудительны, изворотливы и расторопны, но это не превращает вас в хищников. Вам абсолютно чужда жажда власти и наживы. Вы ставите свои моральные принципы выше материальных, даже выше собственной жизни. Жертва, которую вы намеривались принести ради других, в общем-то чужих, незнакомых людей — она впечатляет. Это, я вам скажу, поступок!

— Он может убедить их? — следуя примеру ханха, я тоже поглядел на небо.

— Не уверен, — лесник скривил кислую мину.

— Но ведь тебя же убедил?

— Я другое дело. Я совсем другое дело.

Наш собеседник печально улыбнулся. В этой улыбке было что-то неуловимо знакомое. Но только что? Я попытался вспомнить, да так и не смог. И это наверное потому, что сейчас наступило время действий, а совсем не воспоминаний.

— Как это сделать? — на удивление вечно недоверчивый, скептично настроенный Леший встрепенулся и первым принял предложение ханха.

— Все очень просто, — наш знакомый удовлетворенно кивнул. — Разум, человечность, любовь, доброта. Покажите, что это не просто слова.

— И все?

— А это немало, — усмехнулся ханх.

— Почему ты нам помогаешь? Людям, я имею в виду.

Мой вопрос не обескуражил лесника, скорее заставил его что-то вспомнить. После секундной паузы тот ответил:

— Коллеги всегда обвиняли меня в излишней заботе о человечестве. Может это и так. Когда-то я руководил проектом заселения Земли и поэтому…

— Мы в ответе за тех, кого приручили, — я помог ему закончить.

— Вот именно, — согласился мнимый белорус.

— Может хватит темнить?! — взорвался Загребельный. — Разум, человечность… Что там еще? Любовь, доброта. Что все это значит? Что конкретно мы должны сделать?

— Первое: есть вопросы, на которые каждый должен ответить сам, — наставительно произнес ханх. — Второе: я, как бы это так попонятней выразиться, сейчас действую не совсем официально, а потому советов давать не имею права. Могу лишь ненавязчиво подсказать.

— И какова будет твоя подсказка? — мы внимательно уставились на собеседника.

— Дорога… — медленно и задумчиво произнес тот. — В дальней дороге человек как нигде проявляет свои черные и белые стороны. Уж поверьте мне. Я знаю о чем говорю.

— Дорога? — Леший непонимающе замотал головой. — О какой дороге ты говоришь?

— Дороги бывают разными, — усмехнулся ханх. — Порой не важно куда идти, главное для чего.

Произнеся эти слова, он стал подниматься на ноги тем самым давая понять, что разговор окончен. Отряхнул плащ. Поправил сползшую на затылок бандану.