Оружейный барон
Шрифт:
— Ушедшие боги, спасите нас, — отогнал полковник возможные напасти ритуальным жестом.
Через секунду все загрохотало, а под ногами задрожала земля, ударяя под пятки. Мы благоразумно скатились в глубины перекрытого командного пункта, и припали к панорамам производства 'Рецкого стекла'. — А они точно в атаку пойдут? — спросил полковник в промежутке между сериями разрывов двухсот пятидесяти килограммовых бомб.
— Это только ушедшие боги знают, — ответил я. — Но по показаниям пленных, войск
— Долго еще эта бомбардировка продлиться?
— Не думаю. Судя по всему, загружали дирижабль на фронтовом аэродроме. Это недалеко. Так что в перегруз взяли не меньше двадцати тонн. Еще повисит над нами минут пятнадцать.
— Нет. Все же бомбежка с воздуха хорошее подспорье, что ни говори, — поправил свои усы полковник.
— Ага… — поддакнул я. — Особенно когда бомбят не тебя.
— У республиканцев таких монстров нет. Прилетал тут один. Сбросил пару сотен десятикилограммовой и все. Что кидал, что не кидал. А тут мощь! Наша имперская мощь!
Полковника распирало от гордости.
Тишина наступила также как и грохот, внезапно.
Мы вылезли на открытую площадку, где мои связисты уже устанавливали под деревянным козырьком телефоны. Пять штук.
— Красиво жить не запретишь в резерве командующего фронта, — завистливо пропел полковник.
— Между прочим, я эти телефоны покупал на свои деньги, — опустил я его с небес на землю. — Мне также выдали из интендантства всего один телефон парный на бригаду.
— А еще у вас герцог есть, который любит свою гвардию, — не переставал меня подкалывать полковник.
— А ты сам-то откуда?
— Я? Из Лое.
— Так ваш князь вообще премьер-министр и канцлер всей империи. Кто бы жаловался на сюзерена… — усмехнулся я.
Дирижабль уходил на север, уменьшаясь в размерах. Вернется он, вряд ли раньше чем через три часа. Это если в темпе вальса действовать будут. И его на другой участок фронта не отвлекут.
Некоторое время на стороне противника не было никакого шевеления, а затем загрохотало, и воздух завизжал от протыкающих его больших снарядов.
— Это куда же они бьют? — озадаченно спросил полковник, слыша как в тылу стали рваться снаряды калибром не меньше шести дюймов, а то и восьми…
— Туда где еще вчера стояли мои коробочки, — пояснил я. — И если бы я ночью не перекопал твой задний двор, то сейчас бы как раз попал под раздачу. А так там уже пустое место. Булками шевелить надо вовремя.
— Майор, ты коньяк пьешь?
— Угости.
— Пошли ко мне в блиндаж, — предложил полковник. — Эта музыка надолго. Иной раз на целые сутки.
Хорошо переждали обстрел, накатили по паре стаканчиков хорошего коньяка. И блиндаж мне у полковника понравился.
— Как часто вас меняют с передка? — спросил я старожила траншейной войны.
— Раз в три месяца где-то. Но лучше бы меняли раз в месяц, — ответил он мне, выставляя на стол пузатую бутылку зеленого стекла.
— Откуда такое богатство в окопах? — присвистнул я.
Коньяк был десятилетней выдержки и от хорошей фирмы.
— Разведчики презентовали. У меня день рождения был недавно. Вот они и постарались, походя пошарить по вражеским траншеям, — полковник был горд за своих подчиненных. — Лейтенанта тогда еще 'языком' притащили.
— За такой коньяк надо к Солдатскому кресту представлять, — пошутил я.
— Я и представил, — отозвался полковник. — Только за пленного лейтенанта, выкраденного прямо из его блиндажа.
— А где ваш начальник штаба? Я что-то его не видел на КаПэ?##
## КП — командный пункт. НП — наблюдательный пункт.
— У него другой наблюдательный пункт в обороне. Это для того чтобы нас разом не накрыло 'чемоданом' и полк не остался бы без управления.
— Что ж разумно. — оценил я тактическое новшество.
— Еще стаканчик? — предложил полковник.
— С удовольствием, — откликнулся я. — Такой нектар!
М-да… а стаканчики-то всего пятидесятиграммовые.
— А кто у вас самый героический из солдат. Разведка? — спросил я, когда мы выпили по второму разу.
— Нет. Посыльные. Они каждый день со смертью в обнимку ходят. С той стороны снайпера за ними охоту открыли, да и пулеметчики не отстают. Среди них самые большие потери. Закусите? Есть консервированный колбасный фарш из Лое.
Я дал добро, и мы под грохот канонады пожевали бутербродов. Пополам с пылью, сотрясаемой с потолка блиндажа близкими разрывами.
— Кажись, уже по нам бьют, а не по тылу, — заметил я. — И не шрапнелью. Надо проверить связь.
— Вот наденьте, майор, — протянул мне полковник нечто напоминающее коническую вьетнамскую шляпу только из железа.
— Что это? — удивился я.
— Стальной шлем. Помогает от косых осколков и шрапнели. Пулю, правда, держит только на излете. Во время обстрела в траншеях у меня остаются только наблюдатели. С тех пор как появился стальной шлем, смертность среди них сократилась втрое.
Покрутил я в руках эту 'вьетнамскую шапку' и увидел выбитый на ней шильдик 'Лозе'. А вот нормального амортизатора в этой каске нет. Концерн Лозе как был, так и остался криворуким. А у меня до производства касок так и не дошли руки.