Оружие для Слепого
Шрифт:
Скорее всего, все и произошло бы так, как он спланировал, если бы Витаутас Гидравичюс не выдал своего киллера и не назвал адрес, по которому тот скрывается.
Вернее, Гидравичюс выдал не адрес, а всего лишь телефонный номер, по которому он связывался с Алексом. Но этого для людей генерала Потапчука было даже более чем предостаточно. Поиск не занял много времени, и сейчас внизу специальная бригада уже готовилась к захвату киллера, выстрел которого должен был уничтожить Виктора Павловича Кленова.
Но эфэсбэшникам и в голову не могло прийти, что в квартире, кроме Алекса, находится пес по
Алекс сидел, полуприкрыв глаза, и чувствовал себя таким же умиротворенным, как и спаниель. Но если пес уже был сыт, то Алекс еще не ужинал и размышлял о том, поужинать ли ему прямо сейчас или чуть попозже. Вдруг Цезарь приподнял голову, его темные, словно каштаны, только что освобожденные от буро-зеленой кожуры, глаза широко открылись, а уши, до этого безжизненно свисавшие, шевельнулись. Пес привстал на передние лапы, насторожился. Его взгляд был устремлен на дверь.
И Алекс понял: за дверью что-то происходит. Вполне возможно, что это ложная тревога, всего-навсего кто-то из жильцов спускается или поднимается по лестнице. А может быть, чей-то домашний кот или пес сбегает вниз или возвращается с прогулки.
Цезарь издал странный звук – смесь рычания и шипения. Такие звуки более подходили бы коту, нежели охотничьему псу. Передней лапой спаниель поскреб по полу и едва слышно тявкнул – так охотничий пес поступает, когда слышит совсем рядом дичь, птицу, которая вот-вот должна вылететь из густой травы.
Цезарь подобрался, готовый к прыжку.
Алекс был настоящий охотник, охотник по призванию. Он смутно почувствовал, а потом, через несколько секунд, явно ощутил опасность, притаившуюся за металлической дверью. Открыть дверь быстро не могли, это Алекс понимал: ведь ключ, который раздвигал восемь ригелей толщиной в указательный палец, торчал в замочной скважине, и выдернуть или вытолкнуть его, находясь за дверью, из площадке, было невозможно.
Пес, а затем и человек, затаившийся в квартире, услышали один и тот же звук – прикосновение металла к металлу. Правая рука Алекса легла на рукоятку пистолета, затем пистолет переместился в левую руку. Алекс прекрасно стрелял как с левой, так и с правой. Он передернул затвор, вгоняя патрон в ствол пистолета, стал, прижавшись к стене в четырех шагах от двери. Пес тоже стоял, уставившись в дверь, его короткий хвост замер, не шевелился.
«Суки!» – выругался про себя Алекс, потянувшись рукой к тумбочке.
Медленно, очень медленно он сбросил салфетку, на которой лежало надкушенное яблоко. Под салфеткой оказалась рифленая граната. Алекс взял гранату в правую руку. Он представлял, каких действий противника следует ожидать, если, конечно, это захват. И надо сказать, не ошибся. Быстрым движением он щелкнул ребром ладони по выключателю, и в квартире погас свет.
В то же мгновение он увидел сквозь штору темный силуэт, тотчас вскинул пистолет и дважды выстрелил.
Выстрел и звон разбитого стекла слились в один звук.
Спецназовец, спускавшийся с крыши на веревке, обмяк с простреленным горлом и, выбив стекло, по инерции влетел в квартиру.
Трос спецназовцев упали на землю, закрываясь от осколков и боясь того, что может прогреметь еще один взрыв. Они даже не успели вскочить на ноги, когда Алекс, сгруппировавшись, приземлился на газон. Перепачканный, с пистолетом в левой руке он рванул в темноту, на ходу еще дважды выстрелив. Он стрелял по ногам, понимая, что спецназовцы наверняка в бронежилетах, и убить их почти невозможно. И оба его выстрела оказались точными. Одному из спецназовцев, уже вскинувшему короткий автомат, чтобы дать очередь вслед убегающему преступнику, пуля раздробила колено, и он завалился на бок. Второй, раненый в бедро, тоже не мог преследовать киллера. Алекс, верный своим правилам, прекрасно знал окружающую местность, каждый забор, каждую подворотню, каждое дерево, и как всегда это ему помогло. Он ловко перемахнул через бетонный забор, стоящий вокруг пустого трехэтажного дома, который находился на капитальном ремонте.
Дверь в квартиру ломать не пришлось. Сержант, ввалившийся в кухонное окно, открыл квартиру изнутри. Раненного в горло поспешили вынести, положили в машину «Скорой помощи», но до больницы он не дотянул – смерть наступила в машине.
Генерал ФСБ Федор Филиппович Потапчук вошел в квартиру номер двадцать семь на третьем этаже одним из последних. Он внимательно осмотрелся по сторонам. Рыжий спаниель сидел у своей миски, дрожал мелкой дрожью и время от времени жалобно тявкал. Генерал Потапчук присел на корточки и погладил шелковистую шерсть пса. Тот немного притих и успокоился.
– Ну, что, собачка, не повезло тебе? – вздохнул Федор Филиппович.
Вокруг ходили спецназовцы в камуфляже, бряцая оружием. Генерал снял очки, протер запотевшие стекла. Затем взял пустую миску, сходил на кухню и принес воды. Пес принялся лакать. Генерал смотрел на длинный розовый язык, и в его голове вертелась одна и та же мысль: как же так? Как же это он, опытный человек, немало проживший, допустил грубейшую ошибку?
Не стоило брать Алекса в квартире, надо было дождаться, когда завтра утром он ее покинет, и захватить его прямо на улице. Сделать это было бы намного проще и не такой дорогой ценой – не погиб бы сержант и не увезли бы двух раненых в госпиталь.
Генерал поднялся. Ему показали разобранную снайперскую винтовку и фотографии Кленова, хранившиеся в том же плоском чемоданчике.
– А где Алекс? – спросил генерал у майора.
– Он умер, не приходя в сознание. Мы ничего не могли сделать.
– Да, – с горечью произнес Потапчук и подумал:
«Собаке – собачья смерть».
О том, что случилось с Алексом, он уже знал и понимал, что такое может случиться только в жизни и никогда не случается в романах, описывающих жизнь киллеров и всевозможные их похождения. Когда Алекс перепрыгнул через забор и оказался в потемках на территории стройки, ему не повезло.