Оружие массового поражения
Шрифт:
Один за другим звучали тосты, которые придумывал Манукян: за независимый Курдистан, за освобождение Аджалана, гибель Турции и всех врагов.
– Ешьте, пейте, дорогие гости. Я хочу, чтобы наша дружба всегда была такой же щедрой, как этот стол.
– Не беспокойся, – развязно ответил один из террористов. – Мы себя не обидим.
– Я хочу сказать, что Крым – это наша земля, – сказал, покачивая бокалом Манукян. – Отсюда мы должны начать свое шествие. Ведь издавна на этих землях жили наши братья-мусульмане. Целые столетия здесь существовало могущественное
В свое время Баграт хорошо изучил прошлое Крыма и сейчас имел прекрасную возможность похвалиться своими знаниями.
– Еще со времен монгольских походов здесь обосновалось мусульманство. И крымские ханы держали в кулаке все страны вокруг. Да! – выкрикнул он. – И Польша, и Молдавия, и Россия – все дрожали при одной мысли о могущественном Крыме.
Курды, не имевшие никакого представления о том, что такое Крымское ханство, монголы и прочие, слушали Манукяна, понимая его лишь в общих чертах.
Он продолжал:
– Русские выселили отсюда татар. Они постарались с корнем вырвать нашу веру. Но мы снова водрузим зеленое знамя пророка! Уже навсегда!
Волосатый боевик то и дело поглядывал на Манукяна. Его мало волновали вдохновенные речи Баграта, и он думал о более прозаических вещах.
– Скоро пять часов. – Он выразительно постучал по циферблату часов. – Когда прибудет чемодан с наличкой?
– Не волнуйся, все скоро будет, – ответил Манукян.
– Мне надоело ждать. – Курд был нетерпелив во всем, особенно когда дело касалось денег.
– Разве плохо здесь? Посмотри, какая красота.
– Мне плевать на все эти красоты.
– Зачем волноваться? Отдыхай, пей, закусывай, – успокаивал его Баграт. – Такие сладкие девушки рядом.
Мрачно глядя на «гостей», Манукян с ненавистью думал, что отдавать такие деньги этим головорезам очень обидно. Зарабатываешь, бьешься над каждой копейкой, а тут приезжают такие вот «братья», и ты им должен отдавать с таким трудом заработанное. Но ничего, главное сделать дело. А уж денежки вернутся.
– Позвони своим людям, – настойчиво продолжил боевик. – Узнай точно, когда будут деньги. Не люблю я долго ждать.
Манукян поморщился. Гаджиев никогда еще его не подводил. Впрочем, Гасан прекрасно знает, что такое подвести хозяина, поэтому Баграт всегда мог положиться на мужа Лейлы почти как на себя самого. Почти – потому что все равно полностью доверять человеку он считал непростительной глупостью. За годы работы с людьми Баграт вывел для себя железное правило – полностью можно доверять только себе самому. И это правило его еще никогда не подводило.
Манукян взял мобильник и набрал телефон Гаджиева. Тем временем веселье на пляже продолжалось. Одна из девиц, обливаясь пеной, пила шампанское прямо из бутылки под хохот курдов, что-то кричавших ей.
– Гасан? – произнес Манукян. – Ну что, когда тебя ждать? Гости волнуются.
– Баграт, у меня проблемы, – послышался в трубке озабоченный голос Гаджиева.
– Что такое? – насторожился Манукян. Меньше всего ему сейчас хотелось
– Да ничего сверхстрашного, но поработать придется. Сгорела проводка в бассейне-инкубаторе для медуз. Чиним. А без меня здесь не обойтись.
– И что ты хочешь сказать?
– То, что я не приеду.
– Ты с ума сошел! – повысил голос Манукян и тут же спохватился, глядя на гостей.
– Все в порядке, – донесся успокаивающий голос Гасана. – Я нашел людей, они вам сейчас все доставят. В то же время, о котором и договаривались, так что можешь не сомневаться:
– Что за люди? – подозрительно спросил Манукян. – Але, ты меня слышишь? Гасан!
Но в трубке уже были только короткие гудки.
– Ну что он сказал? – пошевелился курд. Он расстегнул сорочку, обнажил волосатую грудь и, почесывая ее, хриплым голосом продолжил: – Послушай, что за игру ты ведешь? Мне это не нравится.
– Подожди минутку.
Манукян, тыкая в кнопки мобильника, набирал номер Гаджиева, но безуспешно.
– Не волнуйся, дорогой, – хлопнул он по плечу курда. – Все будет, как я и говорил. Деньги привезут вовремя.
«В конце концов, – рассуждал про себя Манукян, – нечего волноваться. Если Гаджиев занят ремонтом бассейна, то у него просто могут быть заняты руки. Что-то я в последнее время нервным стал! Хотя это и неудивительно – с таким количеством проблем! Да еще и гости эти». Он недовольно взглянул на курдов, сидящих на коврах. Грудастая проститутка кормила виноградинами волосатого боевика, сидя у него на коленях. Он, похоже, пока успокоился.
Манукян постоял немного на берегу, вглядываясь в прозрачную морскую воду. Там, среди цветных камней, беспечно резвились маленькие рыбки. «Вот так и в жизни, – усмехнулся он. – Мелюзга веселится, пока не придут другие, покрупнее. Каждый выживает, как может, такой уж это жестокий мир. Почему я должен кого-то жалеть, если меня никогда не жалели? Я сам всю жизнь пробивался наверх, зубами цеплялся, только бы выбраться из нищеты. И я никому не позволю сбросить меня обратно. Все эти рассуждения о совести, о милосердии – они для слабаков. А жизнь – суровая штука».
Он оторвался от созерцания мерных волн и зашагал к компании.
– Ну, дорогие гости, – громко зазвучал его голос, – пора продолжить!
Высокие горы уютно окружали небольшую бухту, где на гальке расположилась группа людей. Птицы кружили в потоках восходящего воздуха. Солнце только начинало склоняться к закату, и впереди еще был целый вечер.
29
Выйдя несколько минут назад из Орджоникидзе, Полундра и Семин пребывали в приподнятом настроении. Глиссер, оставленный им Гаджиевым, шел легко, упруго. Мощно работающий двигатель толкал легкий аппарат вперед. В глиссере лежал «ценный груз», привезенный вчера Гаджиевым. На борт он загрузил несколько картонных ящиков с выпивкой и закуской. Все это нужно было доставить на пустынный пляж для каких-то важных людей.