Оружие массового восхищения
Шрифт:
– Ты зачем пришел? – строго спросила она. – Максим Юрьевич… папочка мой прислал?
«Он работает на Северова, а значит, все его поступки продуманы и ничего он не делает просто так…»
Костя промолчал.
– Экскурсия по дому семейства Бестужевых подошла к концу. Посетители могут освободить помещение, – едко произнесла Алиса и сделала шаг в сторону.
На лице Кости не отразилось ни одной эмоции, будто он и не ожидал ничего другого. Развернувшись, он направился в коридор, открыл дверной замок и вышел на лестничную площадку. Спускаясь по ступенькам, он улыбался. Один этаж, второй, третий… Улыбка исчезла, только когда он
Ну и что с ней делать?
Хороший вопрос.
Собственно, он знал – Алиса не подпустит его к себе, но все равно не удержался… Не удержался. Кажется, она перестала быть для него частью работы, она теперь большее, гораздо большее…
Фотографии еще эти… Пристроит их куда-нибудь, а потом же сама жалеть будет, и ничего тут не поделаешь – дома есть компьютер, а значит, при желании устроить Северову черный пиар можно за пару минут. А он не звезда шоу-бизнеса, ему такие пятна на репутации ни к чему. И не проконтролируешь, и не запретишь.
– Рыжий ежик, – недовольно буркнул он, заводя мотор.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Алиса некоторое время стояла без движения. Ушел? Ушел. Сама и прогнала. Плохо? Ну почему же… Да, плохо. Она плюхнулась на кровать, взяла с подушки журнал и полистала странички. Фигня, гораздо больше интересует, будет за ней завтра следить Костя или нет?
Она сунула руку в карман и вынула карточку памяти с фотографиями. Можно сесть за стол, включить компьютер и… Полтора часа назад это уже казалось трудным, а сейчас…
Зачем торопиться? Алиса легла на кровать, вытянула ноги и закрыла глаза.
При первой встрече Костя ей не понравился, вернее, она не обратила на него внимания – он был помехой, не более. Потом он ее раздражал, потом заставил мыть за собой посуду, потом следил за каждым ее шагом. И теперь следит – работа у него такая.
– Дурак, – сказала Алиса, но это слово обидно не прозвучало.
Чтобы отгородить себя от волнительных мыслей, она принялась сосредоточенно считать. Один, два, три… Надо заснуть. Ага. Уже хочется спать… И пусть приснится Костя. Нет!!!
Алиса открыла глаза и вновь пролистала журнал; не отыскав ничего занимательного, она отшвырнула его в сторону и встала. Прогулялась сначала на кухню, а затем в мамину комнату. Открыла ее шкаф и посмотрела на вешалки с короткими юбками и платьями. Померить, что ли?..
– Ну, все… это диагноз, – покачала головой Алиса, переключая внимание на свое отражение в зеркале. Она красивая. Он так сказал.
Через десять минут душа потребовала романтики (очень нездоровое желание…), Алиса выбрала пару дисков с мелодрамами и уютно устроилась перед телевизором вместе с приготовленным в микроволновке попкорном. Ну, давайте – влюбляйтесь, целуйтесь, женитесь, чего уж там…
Он только послушает, как она поет, и уйдет. Никаких личных встреч, выяснений отношений, вопросов…
Максим Юрьевич предупредил Тому, что задержится «по работе» (всего лишь маленькая ложь, почти незаметная), и после трудового дня отправился в ресторан «Джерси». Останавливаясь на светофорах, минуя перекрестки, проезжая по широким и узким улицам, он не переставал изумляться собственным мыслям и поступкам. Придумывал оправдания («это чтобы поставить точку, убедиться в своем абсолютном равнодушии, просто ужин, и все…»), три
Ресторан удивил. Он вовсе не являлся простеньким местом, где можно быстро и сытно поесть, отметить пестрой толпой день рождения или напиться «на скорую руку». Наоборот, атмосфера спокойствия, таинственности, важности окутывала уже при входе и вела дальше в просторный зал – стильный и строгий. Но строгость была не абсолютной, мелкие детали, которые не сразу бросались в глаза, добавляли столь необходимого тепла и ожидаемой романтики. Максим Юрьевич нервно пробежался взглядом по столикам и направился вдоль обитой бежевой тканью стены в угол зала. Здесь, рядом с матовой стеклянной перегородкой, напоминающей мятую жесткую ткань, рядом с зеленым плющом, касающимся пола, рядом с тонким, почти хрупким светильником, распространяющим тусклый оранжевый цвет, он мог расслабиться и привести свои мысли в порядок. Никаких личных встреч. Послушает и уйдет.
– Добрый вечер. – Официантка мило улыбнулась, раскрыла папку меню и положила ее на стол перед Северовым.
Он кивнул и углубился в изучение предлагаемых блюд. Есть совершенно не хотелось, но было интересно, что здесь подают и насколько этот ресторан хорош.
Через пять минут Максим Юрьевич заказал крепкий кофе и теплый яблочный пирог с шариком ванильного мороженого. Первый кусочек пирога он ел так медленно и вдумчиво, будто ему предстояло написать статью о десертах в журнал «Мечты гурмана».
– Вкусно, – наконец-то решил он, отламывая кусок побольше.
Через полчаса Максим Юрьевич ерзал на мягком стуле, непрерывно поглядывал в сторону сцены и терял терпение, ожидая Дану. Чуть улыбался, чуть бледнел, чуть хмурился. Еще через пятнадцать минут свет люстр плавно потускнел, а бра, наоборот, стали гореть ярче. Зазвучала еле слышная музыка и… появилась та, ради которой он не только нарушил расписание дня, но и позабыл несколько отточенных годами принципов.
Дана была восхитительна. Непривычна и недосягаема. Волосы крупными волнами уложены назад, вечерний макияж, подчеркивающий ее уникальную красоту, красное платье до пола: скользкая ткань, расклешенная книзу юбка и свободные рукава… Кинодива прошлых лет, звезда, перешагнувшая время.
Во рту у Максима Юрьевича пересохло, и он сделал большой глоток кофе, неловко дернул рукой и плеснул остывший напиток и на белоснежную рубашку, и на скатерть. Схватил салфетку, но тут же отложил ее в сторону, потому что… потому что Дана запела.
Этот голос… сколько он не слышал этот голос?
Секунды, минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы…
Дана, та самая Дана, которую он когда-то целовал, обнимал, ласкал…
Не может быть.
Максим Юрьевич расстегнул пуговицу пиджака и потянул за узел галстука. Все же надо, надо почитать про инфаркты и инсульты, что-то последнее время его кидает из стороны в сторону, и мысли лезут в голову нездоровые. Должна же быть таблетка от непрекращающегося бреда?! Должна быть! Выпил – и порядок. И снова все строго по ежедневнику! Сейчас он расплатится, встанет и уйдет, отправится домой и больше никогда не будет опускаться до подобных глупостей. Никогда.