Оружие массового восхищения

Климова Юлия

«Максим, Максим…»

«Прости».

«А я и не собиралась никуда уходить».

«Я знаю».

«Тогда отпусти».

– Прости, – тихо произнес Максим Юрьевич, чувствуя, как поднимается к горлу ком. – Я не имел права так разговаривать с тобой.

– Я всегда удивлялась, как грамотно ты умеешь проводить анализ собственных поступков, – Дана попыталась быть серьезной, но уголки губ все же дрогнули.

– Очень хорошо, что ты позвонила именно мне. Я не ожидал, конечно, но…

– Просто захотелось прокатиться на «Мерседесе». Может, уже отпустишь меня? – Тонкие брови чуть подпрыгнули.

– Ах

да, – спохватился Максим Юрьевич и убрал руку с локтя Даны.

С минуту они смотрели вперед – на стекло, по которому стекали полоски воды, затем одновременно развернулись друг к другу и, не тратя больше времени на слова, стали торопливо и страстно целоваться – двадцать с лишнем лет рухнули в бездну.

Через пятнадцать минут Максим Юрьевич вновь повернул ключ зажигания. Мотор послушно завелся.

* * *

– Мой дом, – сказала Дана, указывая на одну из башен.

– Я знаю.

– Откуда?

– Не так уж это и сложно узнать, где ты живешь, – ответил Максим Юрьевич, поворачивая в нужный двор. – И… я уже приезжал сюда… По пути было.

– Угу.

– Не по пути, а… неважно.

– Может, зайдешь на чашку кофе? Алиса уже спит…

– Подожди… – Максим Юрьевич подался вперед и вгляделся в темноту. – Это же Костина машина! «BMW», его номер…

– Да? – «удивилась» Дана. – А что он здесь делает?

«Надо было позвонить, – отругала она себя. – А с другой стороны – я уже смирилась, а Максиму должно быть все равно, Костя же не в рабочее время встречается с Алисой».

– Он выходит из подъезда.

– Вижу, это действительно он, – согласилась Дана.

Максим Юрьевич откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Было только одно объяснение происходящему, и это объяснение ему не понравилось – у Кости романтические отношения с Алисой, которые завели их уже слишком далеко.

– Ты знала, – утвердительный тон.

– Догадывалась.

– Ей всего двадцать один год, она еще не закончила институт.

– Ей уже двадцать один год.

Открыв глаза, Максим Юрьевич вцепился в руль. Последнюю неделю в его душе царила невообразимая сумятица, состоящая из внушительного набора всевозможных ощущений. Он успел испытать и шок, и восторг, и страх, и боль, и раздражение, и облегчение, и изумление, и многое другое. Приступ отчаяния сменялся приступом радости, приступ самодовольства – плохо контролируемой страстью к запретной женщине, а полчаса назад он погибал от любви, и сейчас это чувство горит и жжет в груди. Чувство, которое имеет запах. Сладкий. Цветочный.

Костя и Алиса.

Вместе.

И он узнает об этом вот так – под покровом ночи.

Костя и Алиса.

Максим Юрьевич нахмурился и выскочил из машины. Шлепая ботинками по лужам, ни на секунду не задумываясь, куда наступает, он стрелой понесся к серебристому «BMW».

– Ты что здесь делаешь?! – крикнул он, перекрывая голосом шум ливня.

Обернувшись, Костя сунул в карман ключи и посмотрел в глаза своему начальнику.

– Был у Алисы, – честно ответил он, замечая краем глаза Дану, вылезающую из машины. Белое платье мгновенно одержало победу над темнотой.

– И как это понимать?

Костя помолчал, а затем ответил:

– Я

люблю ее.

– Год назад у тебя была блондинка, потом я тебя видел с брюнеткой… – Максим Юрьевич сжал кулаки и тяжело задышал. – Нашел себе игрушку!

Дождь намочил с ног до головы обоих. И у одного, и у другого волосы прилипли ко лбу, вода текла по лицу и капала с подбородка. Шум непогоды, провоцируя, охотно подчеркивал слова и добавлял лишнего накала.

Костя изумленно смотрел на Северова и не понимал причины такого поведения. По всей видимости, Максим Юрьевич помирился с Даной – наконец-то преграды рухнули, но из этого вовсе не следует, что он может так себя вести. Да это вообще не его дело и на него не похоже!

– Перестаньте! – воскликнула Дана, трясясь от холода. – Максим, что на тебя нашло? Вы еще подеритесь! Немедленно пойдемте к нам! Вам необходимо переодеться, и мне тоже…

– Она ваша дочь, – тихо произнес Костя, но слова показались до невозможности громкими.

– Нет, – замотала головой Дана.

– Да! – взревел Максим Юрьевич и, мало что соображая, бросился на своего помощника.

Распечатывать конверт было страшно, и утром он с трудом заставил себя это сделать. Черным по белому, черным по белому – она его дочь… Цепочки слов и цифр, точно поезд, влетели в мозг и загремели вагонами, наполненными до краев правдой. Черным по белому, черным по белому – она его дочь… Он отшвырнул конверт, схватился за голову, понадеялся на ошибку, еще раз перечитал, опять схватился за голову.

Но самое странное – душа не воспротивилась этому, она попросту испугалась. «Больше никаких нервов… больше никакой Даны Бестужевой», – сказал себе Максим Юрьевич, принимая решение. Правды он никому не скажет, и сам будет думать, будто Алиса вовсе не его дочь, и тогда жизнь обретет прежнее направление и формы. А если кто спросит, так пойди найди, в какой клинике делали экспертизу – все анонимно, ничего доказать нельзя. А больше он анализы сдавать не станет. И что доказывать? Черным же по белому написано… Он и сам уже поверил в придуманную ложь. Только недооценил он те чувства, которые обычно сметают все преграды на своем пути.

Да, она его дочь!

Черным по белому!

Костя пригнулся, и кулак Максима Юрьевича впустую пролетел по воздуху. Северов потерял равновесие и рухнул на капот «BMW».

– Обалдели! – крикнула Дана, оглядываясь по сторонам. Найти бы какую-нибудь дубину и треснуть с разворота обоим!

Навалившись сверху на поверженного противника, Костя заломил его руку за спину.

– Только попробуй ее обидеть, – просипел Максим Юрьевич, морщась от боли.

– Я люблю ее, – повторил Костя и ослабил хватку.

– Алиса взрослый человек и сама вправе решать, кому ей доверять, – отчеканила Дана, надеясь прекратить творившееся безобразие. – Максим, пусть они сами разбираются, что им делать, а что нет. Даже я не лезу в их отношения, потому что знаю, как хрупко счастье, потому что однажды я потеряла тебя и не хочу, чтобы моя дочь пережила точно такую же трагедию!

Максим Юрьевич выпрямился, отстранил отпустившего его Костю, шагнул к Дане и сказал:

– Я сделал ДНК-анализ на установление отцовства. Алиса моя дочь. Родная.