Шрифт:
Крайнюков Константин Васильевич
Оружие особого рода
{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
Аннотация издательства: Генерал-полковник К. В. Крайнюков, назначенный осенью 1943 г. членом Военного совета 1-го Украинского фронта, прошел с его войсками путь от Днепра до Эльбы, от Киева до Берлина и Праги. В своих воспоминаниях он рассказывает о разработке Ставкой Верховного Главнокомандования и претворении в жизнь планов фронтовых наступательных операций; показывает значение партийно-политической работы в бою как оружия особого рода:
Содержание
Часть первая. Битва на Днепре
Часть вторая. Освобождение правобережной Украины
Часть третья. Выполняя интернациональный долг
Часть четвертая. Вперед, на запад!
Часть пятая. К рубежам победы
Примечания
Часть первая.
Битва на Днепре
Даешь берег правый!
Над выжженной степью густо клубилась седая пыль, поднятая колоннами пехоты, гусеницами танков, колесами автомашин и обозных повозок. Бурный поток советских войск днем и ночью неудержимо двигался мимо обгоревших "тигров", "пантер" и "фердинандов", мимо разбитых немецких грузовиков и опрокинутых зарядных ящиков. Разгромив врага под Орлом и Белгородом, под Харьковом, Богодуховом и Ахтыркой, наши войска преследовали отступавших к Днепру гитлеровцев.
В те горячие сентябрьские дни 1943 года я был членом Военного совета 40-й армии, которая входила в состав Воронежского фронта, наступавшего на киевском направлении.
Вместе с генерал-полковником Кириллом Семеновичем Москаленко и генерал-майором Алексеем Алексеевичем Епишевым мы спешили в передовые части, которые вели упорные бои с противником, сбивая его с промежуточных оборонительных рубежей, уничтожая многочисленные засады и заслоны.
Погруженный в думы, командующий молчал. И без того худощавый и бледный, он за дни наступления еще больше осунулся. Сняв фуражку, Кирилл Семенович старательно вытер платком высокий, с пролысинами лоб и, окинув взглядом заполонившую шоссе солдатскую рать, задумчиво произнес:
– Устали войска. Устали. А медлить нельзя: надо как можно быстрее выйти к Днепру и с ходу форсировать его, не дать неприятелю возможности закрепиться.
– Не такое время, чтобы медлить, - подтвердил Алексей Алексеевич. Полагаю, это понимают и солдаты, и командиры. Днепр сейчас - огромная притягательная сила, воодушевляющая войска на подвиг.
– Вот именно, - согласился Кирилл Семенович.
– Идти таким стремительным маршем после многодневных боев, идти упорно, как говорят, на энтузиазме, это подвиг.
"А ты сам, Кирилл Семенович, - подумал я, - большой энтузиаст. С тебя и берут пример наши воины".
И в самом деле, увидев командующего, фронтовики подтягивались, бодрились: рядом с ними неутомимый командарм!
Днепр. Эта одна из крупнейших рек в Европе представляла собой основу стратегического оборонительного рубежа - так называемого Восточного вала. Гитлер, как нам стало позднее известно, клятвенно заверил сборище нацистов в Берлине, что скорее Днепр потечет вспять, нежели русские преодолеют его.
Мы
Подъехав к голове полка, двигавшегося по шоссе, К. С. Москаленко спросил пехотинцев:
– Ну как, друзья, есть ли порох в пороховницах, крепка ли сила солдатская?
Один из бойцов в тон командующему задорно ответил:
– Нам не впервой вот так шагать. Уж если у солдата ноги да поясница поразомнутся, тогда только версты считай!
Когда затих смех, вызванный шуткой, боец вскинул на командующего глаза и уже серьезным тоном произнес:
– Откровенно говоря, притомились мы. Но отдыхать некогда, особенно мне. За Днепром, под Киевом, семья ждет меня.
– Солдат нахмурился и невесело, словно сам с собой рассуждая, добавил: - А может, никого и не застану в живых. Фашист вовсю лютует...
– Вот поэтому мы должны спешить, чтобы и вашу семью спасти, и тысячи других людей из тяжкого плена вызволить, - заключил командующий.
Из-за реки Удай, к которой мы подъезжали, все явственнее доносилась перестрелка. Это наш передовой отряд, ворвавшийся в Пирятин, довершал бой, подавляя последние очаги сопротивления.
Из пыльной завесы, клубившейся над степью, внезапно появились тридцатьчетверки и, обгоняя пехоту, устремились к Днепру. В сражение вступала 3-я гвардейская танковая армия, переданная из резерва Ставки Верховного Главнокомандования в состав Воронежского фронта.
Въезжая в Пирятин, мы повстречали командующего танковой армией генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко. С удивительной для его полноты подвижностью Павел Семенович соскочил с машины и с шумными, радостными возгласами крепко, по-товарищески обнял меня. Мы были с ним давними друзьями. В 1929-1930 годах Рыбалко командовал кавалерийским полком, а я в той части был секретарем партийного бюро. Я тогда не раз благодарил судьбу за то, что во главе полка стоял перешедший на командную работу боевой комиссар гражданской войны. Павел Семенович помогал мне дружескими советами, делился богатым опытом боевой и политической работы в Первой Конной армии. Жили мы дружно, трудились слаженно. Почти одновременно пошли на учебу. Затем беспокойная армейская жизнь надолго разлучила нас.
Перед Великой Отечественной войной мы снова повстречались. Я служил тогда во Львове заместителем командира 2-го кавалерийского корпуса по политической части. Признаюсь, немало удивился, увидев великого оптимиста Рыбалко сумрачным и озабоченным. Но тому были свои причины...
После окончания академии Павел Семенович находился на военно-дипломатической работе в сопредельных с нами государствах, а также в Китае. Затем его перевели в Москву.
С ответственными поручениями он прибыл и в наш край, в приграничные районы Украины.