Оружие скальда

Дворецкая Елизавета Алексеевна

— Торвард… — выдохнула у него за спиной Ингитора. Торвард обернулся. Ингитора была бледна, на щеках ее блестели следы слез, она с трудом подбирала слова. — Торвард, это знак… Так хотят боги. Ты возьмешь Вальборг, а я должна вернуться…

И Торвард понял ее. Боги привели к нему дочь Хеймира как раз тогда, когда он пытался и не мог примириться с мыслью отдать Ингитору Эгвальду. Умом он понимал, что это выход, но сердцем не мог его принять, и язык его отказывался произнести слова, которые окончательно решат их несчастливые судьбы.

— Я рад, что кюн-флинна Вальборг оказала мне честь и доверие, решившись войти в мой дом, — глухо выговорил он

и подал Вальборг руку.

Вальборг легко оперлась на нее тонкими пальцами, и рука Торварда показалась ей неживой, как деревянная. Она трепетала перед этим человеком, которого сама выбрала и которого совсем не знала. Она еще не поняла, может ли быть с ним счастливой, но чувствовала, что он отныне заполнит всю ее жизнь. Будут ли они любить друг друга или ненавидеть — но равнодушия между ними не будет.

— Я от твоего имени обещал кюн-флинне достойный прием! — многозначительно сказал Рагнар. Он не узнавал своего воспитанника. Торвард никогда не терялся перед женщинами, но теперь он был сам не свой.

— Никто не упрекал меня в том, что я непочтителен с гостями, кто бы они ни были, — деревянным голосом ответил Торвард. Вальборг задрожала — она ощутила, что он вовсе не рад ей. — И женщинам, которые доверяются мне, не приходится в этом раскаиваться.

И он повел Вальборг в дом. Ингитора осталась на крыльце, не в силах заставить себя пойти за ними. Нежданное появление Вальборг полностью убедило ее в том, что боги указывают именно этот тяжелый, но единственно верный путь. Ах как мало согласия между богами! Почему Тор и Один не спрашивают Фрейю, кому кого она велела полюбить? И почему Фрейя не смотрит, нити чьих судеб соединили Норны? Боги велели ей полюбить Торварда, и они теперь велят ему взять в жены другую. Ингитора была благодарна Вальборг за то, что она решилась на такой важный шаг, — и в то же время желала ей никогда не родиться на свет.

— Я думаю, Торвард, они не очень долго будут сидеть на том острове, — рассказывал Снеколль. — Уже через день-другой кто-то непременно поплывет мимо и снимет их оттуда или хотя бы расскажет Хеймиру конунгу, что его люди пасутся на Бараньем острове и жалобно блеют, — смеясь, закончил он.

— Да, я думаю, Эгвальд ярл уже давно отправился в погоню за нами, — подхватил Рагнар. — Я достаточно хорошо его узнал. Он быстро принимает решения и быстро исполняет их. Я уверен, что он уже объявил всему войску, что его сестра похищена по приказу конунга фьяллей. Они уже плывут сюда.

— Это не похоже на тебя, Рагнар, — угрюмо сказал Торвард, едва ли не в первый раз подав голос. Даже семнадцать лет назад, лежа связанным на борту «Зеленого Козла» и слушая пьяные крики орингов Атли Собачьего, он не ощущал такого безысходного отчаяния. — Все это ты мог предвидеть и до того, как привез ко мне дочь Хеймира. И ты мог бы понять, что это мало поможет примирению между нами. Скорее наоборот.

— Я вижу, что ты не очень-то доволен, — ответил Рагнар. — Да, сначала Эгвальд обозлится настолько, что будет кусать свой щит. Но потом он поймет, что, пока его сестра в твоих руках, ему придется быть с тобой вежливым. Не так уж важно, женишься ты на ней или нет. Но я думаю, что жены лучше ты не найдешь. Вальборг умна, она хорошая хозяйка, она…

— Да будь она умна, как Фригг, прекрасна, как Фрейя, обладай она искусствами всех двенадцати богинь! — в яростном раздражении воскликнул Торвард, прервал сам себя и отвернулся.

— Значит, это правда, — помолчав, сказал Рагнар. — Ты и правда влюбился в Деву-Скальда. Но подумай,

Торвард…

— Я уже обо всем подумал! — грубо прервал его Торвард, и Рагнар решил молчать, поскольку воспитанник, как видно, совсем не хочет его слушать. — Она сама уже все это мне объяснила. Что она должна вернуться к Эгвальду. А раз она вернется к Эгвальду, то мне все равно на ком жениться, хоть на старой троллихе из Медного Леса. Зовите людей. И зовите Вальборг. Она уже отдохнула, я думаю. Мы сейчас же обручимся с ней. Чем тянуть — уж лучше сразу…

Он резко провел рукой по горлу и вышел. Снеколль и Рагнар переглянулись.

— Это очень хорошо, что он согласен, — успокаивающе сказал Снеколль. — Ведь у Эгвальда большие корабли и много гребцов, он может плыть день и ночь и не останавливаться на ночь, как приходилось нам. Он вот-вот будет здесь.

Гридница быстро наполнилась людьми. Из девичьей появилась хозяйка, с ней шли Ингитора и Вальборг. Рагнар взял дочь Хеймира за руку и подвел ее к Торварду.

— При свидетельстве всех свободных людей, собравшихся здесь, я передаю тебе, Торвард сын Торбранда, руку этой женщины, Вальборг дочери Хеймира, и объявляю ее отныне твоей невестой, — сказал он.

— Я, Торвард сын Торбранда, принимаю эту женщину и обещаю взять ее в жены перед ликами богов не позже завтрашнего дня, — ответил Торвард, взяв руку Вальборг. Лицо его оставалось бесстрастным, на нем не было ни радости, ни печали. Он смотрел мимо людей куда-то в пространство. — И я дарю ей это кольцо.

Деревянными пальцами он подал Вальборг одно из своих колец. Оно было ей велико, и Вальборг старалась сжать пальцы, чтобы не уронить его.

Люди в гриднице закричали, признавая сговор совершившимся. А Ингитора тихо шагнула назад, в девичью, захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной. По щекам ее бежали слезы, а сердце терзала такая нестерпимая боль, что хотелось закрыть глаза и заснуть, навек провалиться в беспамятство, зачем она не утонула в море, зачем ее не разорвал Жадный?

Ночью Ингитора долго не могла заснуть. Вальборг, лежавшая на скамье напротив, кажется, тоже не спала — Ингитора не слышала ее дыхания. В гриднице еще раздавался говор вечернего пира, но женщины рано отправились на покой. Вальборг устала с дороги, а Ингитора была слишком измучена душой. Между собой они почти не разговаривали, и чувства их при этом были схожими. Каждая знала, что другая отнимает у нее нечто жизненно важное: ведь Ингитора владела сердцем Торварда, а на руке Вальборг было его кольцо.

Ингитора стремилась заснуть, чтобы хоть на короткое время забыть обо всем произошедшем. Закрыв глаза, она старалась вызвать в памяти все самое приятное, спокойное, красивое, что ей случалось видеть в жизни. Перед взором ее тихо покачивались морские волны, но в них мелькали длинные темные плети водорослей, похожие на пряди волос великанши. Ингитора вспоминала далекий Льюнгфьорд, но на глади моря ей мерещился «Коршун» с телом Скельвира на носовой палубе.

Морской берег, уходящий в глубь Северного Рога, — то место, где она недавно видела дух отца. Ингиторе мерещилось, что она снова одна там, возле высокого черного камня, над которым восходит солнце в День Середины Зимы. На всем берегу никого нет, но вдали появляется человеческая фигура. Человек еще далеко, но он идет к ней; в его облике есть что-то смутно знакомое, но Ингитора не может его узнать. Он идет неторопливо и плавно, стан его строен и величав, ветер бережно раздувает края длинного голубого плаща и светлые пряди волос.