Оружие смерти
Шрифт:
— Да… Но что же это такое было? По крайней мере, он хоть что-то должен был сказать тебе…
Дорц поднял вверх указательный палец.
— Вот что я от него разузнал. Во-первых, ПРОЕКТ ПСИХО — это совсем не то, что нам о нем говорят. Во-вторых, содержащие психоэнергию емкости — это тоже на самом деле нечто иное. В-третьих, то, что происходит, имеет какое-то отношение к Рэйчел и Бадди Стэйнам… В-четвертых, в прошлом это каким-то образом было связано с Ричардом Леггером.
Дорц вновь положил руку на рулевое
— Моим отцом?! Да какого черта! Он уж двадцать лет как покойник!
— Ты думаешь, мне тоже не хочется этого разузнать? — Лицо Дорца покраснело от гнева. — Чем же я тогда, черт тебя дери, по-твоему, занимаюсь?
— И поэтому мы едем в Борон. И что же, по-твоему, мы должны будем там раздобыть?
С трудом подавляя раздражение, Дорц отрезал.
— Пленку… Видеозапись того, что там на самом деле произошло. Та копия, что транслировалась Стрезличку через переоборудованную видеокамеру твоей матери, исчезла из архивов «Тихоокеанского Видео». Но нет никаких свидетельств тому, что камера твоей матери с пленкой-оригиналом когда-либо была найдена. Местонахождение грузовика, на котором они туда приехали, также не удалось установить. И если нам удастся найти его и пленку, может, мне и удастся узнать, какова связь между ПРОЕКТОМ ПСИХО и твоим отцом.
— Ты думаешь, Энн удастся обнаружить пленку с моей помощью, используя меня как след, как запах?
— Но нам же удалось найти таким образом тот склад в Лос-Анджелесе… А ведь это было всего лишь место, где просто нечто случилось с твоим отцом, а не специфический конкретный объект, как, например, грузовик или видеокамера.
— А Рэйчел? — Леггер с ожесточением посмотрел на Дорца. — Ты бы не взял ее с собой из-за простого сострадания. Ты планируешь выкачать из нее все, что она по этому поводу знает, ведь так же?
Дорц хлопнул ладонью по «баранке».
— Ради бога, о каком сострадании может идти речь? За ПРОЕКТОМ ПСИХО и впрямь таится страшное Зло… И я это чувствую. И я буду сражаться с этим злом… В этой борьбе уже пал Натан Кейт, а ты сидишь тут и ноешь, мать твою, что у меня, видите ли, не те методы… Ты — дерьмо, если считаешь, что совершил подвиг, дав согласие поехать снами. А Рэйчел? — Господи, да если я и впрямь что-то из нее выужу, то это будет Чудо… Знаешь, она ведь, возможно, сейчас уже умирает там, на заднем сидении.
— Она просто устала. — Леггер почувствовал, как его прошиб холодный озноб. — Вот- и все.
— Устала? Не надо песен… — процедил Дорц. — Это я устал… А вот она — умирает… А ты — дерьмо… Тебе никогда не приходило в голову, что у тебя чего-то не хватает? Я хочу сказать, что всякий, прошедший сквозь такое столь быстро, как вы, хоть чуточку да изменился… Быть может, даже поумнел… Но только не ты! Ты даже не в состоянии заметить, что человек из-за сильного психического потрясения может сыграть
— Простите, простите меня, я ведь убил ее брата… Господи, да что ж вам от меня нужно?
— Чучело, она вовсе не из-за брата так убивается. Ей этот уродец отродясь не нравился… Да и кто б его смог полюбить… Это она из-за Стрезличка, будь он проклят! Все дело в ублюдке Стрезличке!
— Что?! — Леггер ушам своим не поверил. — Мне хоть когда-нибудь объяснят, что же в конце концов здесь происходит?.. А то мне уже кажется, что ты по ходу сочиняешь. Какое отношение имеет Стрезличек к тому, умрет или останется в живых Рэйчел?
Дорц резко вывернул руль, объезжая ржавеющий на середине проезжей части металлолом.
— Я видел… — он старался подобрать подходящие слова. — Я уже видел Рэйчел такой… Там… в «Уродском Раю»… Много лет тому назад… Ближе к концу программы Рэйчел подвергли серии интенсивных психологических обусловливающих процедур. Я подслушал, как какой-то покатывающийся со смеху лаборант назвал это операция «Большой Папочка». Суть была в том, чтобы заставить Рэйчел воспринимать Стрезличка в качестве Верховного Отца, своего рода Бога и Истины в последней инстанции. И надо сказать, им это удалось.
Дорц сощурился, вглядываясь в уходящую за горизонт дорогу.
— Она ослушалась его всего лишь один раз, и ей тотчас же стало плохо, как сейчас. И поправилась лишь тогда, когда Стрезличек лично явился в наш обезьянник и простил ее. Вот ведь мразь!
Леггер в течение нескольких секунд всматривался в лицо Дорца.
— Точно, меня лечить не надо.
— А? — Дорц оглянулся на Леггера.
— Я не такой уж и дурак… Так что не пытайся меня уверить в том, что Рэйчел была единственной, кого Стрезличку удалось запрограммировать!
Уважительно осклабившись, Дорц закивал головой.
— Верно… Со мной это тоже проделали… Но от только не взяло… по крайней мере, не так, как им хотелось бы… Со мной им долго пришлось повозиться, но в конце концов я от их установок избавился.
— А сейчас ты просто сражаешься со Злом, да? Конечно же! — усмехнулся Леггер. — А тот факт, что ты просто одержим Стрезличком, как я предполагаю, к этому делу совершенно никакого отношения не имеет…
— О господи, Леггер, — взмолился Дорц, отпуская руль.
— Следи за дорогой! — Автомобиль сейчас несся без какого-либо управления.
— Конечно же, имеет! Всякого подавляющего твою личность деспота необходимо убивать. А если этот деспот — твой отец, то убей его!
— А если тебя никто не подавляет? — закричал Леггер. — Если ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое!
— Тогда убей себя!
Колеса завизжали, когда, ударив по тормозам, Дорц вырулил на центр проезжей части и выругался:
— Господи, какого черта, я согласился.