Оружие Вёльвы
Шрифт:
Хравнхильд больше нет, а это значит, что ее «питомец», сын госпожи Алов, остался без вирд-коны. Случилось именно то, о чем Хравнхильд предупреждала, ради чего с прошлой осени – и даже ранее – уговаривала Снефрид перенять ее науку.
И этот ужасный день, в который Снефрид не верила, настал. Но она ведь… почти согласилась?
Снефрид снова взглянула на тело. Хравнхильд молчала. Она замолчала навсегда. Она безгласна, незряча и бессильна. Некому больше позаботиться о сыне Алов, кроме нее, Снефрид. Даже если она так и не сказала «да». Скажи она теперь «нет» – кто ее услышит?
Как во сне, Снефрид опять подошла к ларю и наклонилась. Вот этот мешок. Дрожащими руками она достала его и ощупала. Мешок был слишком легким. Снефрид развязала ремешки и заглянула внутрь.
Черная
Жезла вёльвы в мешке не было. И в самом ларе не было. Все сильнее тревожась, Снефрид перерыла все жилье. Его не было нигде.
Он украден? С вытаращенными глазами, чувствуя ужас и беспомощность, Снефрид застыла посреди дома. Возле этого самого очага они тогда осенью спорили с Хравнхильд. «Я не хочу этого!» – «Это хочет тебя!» Загадочный злыдень приходил за жезлом Хравнхильд? И она погибла, не желая его отдавать? Но кто это был? Кому он понадобился? Уж верно, кому-то, кто не желал добра сыну Алов, и теперь тому грозит огромная опасность!
Внимание Снефрид привлек шорох. В открытую дверь вошла собака, неся в зубах какую-то палку.
Прижав уши и виляя хвостом, собака подошла к Снефрид и положила свою ношу у ее ног. Полная предчувствия, Снефрид наклонилась.
Это был он – жезл вёльвы, похожий на веретено, со свежими блестящими царапинами на потемневшей бронзе. Хравнхильд сберегла свое оружие, и Снефрид ничего не оставалось, кроме как принять наследство. Оно само пришло к ее ногам, но ей пришлось изрядно собраться с духом, прежде чем коснуться его дрожащими пальцами.
Глава 11
В первую же ночь в родной стране, на островке у входа в Озеро, где раскинула стан его дружина, Эйрик сын Анунда увидел сон. В этом сне он стоял перед огромным деревом; ствол был так велик, а ветви расположены так высоко, что он их даже не видел, но слышал, как они поскрипывают в темноте, как шуршит густая листва. Вокруг была тихая летняя ночь, очень теплая, темная и лунная; огромная, как позолоченное блюдо, полная луна висела так близко, что казалось, можно достать ее протянутой рукой. Эйрик стоял на выступе огромного корня, совершенно голый; в правой руке он держал высокий деревянный посох, какого у него никогда не было, а левой касался ствола. Он по-дружески поглаживал ствол и откуда-то знал, что дереву это приятно, как всякому живому существу. И ждал, что сейчас дерево что-то скажет ему…
«Эйрик!» – позвал голос откуда-то из-за спины. Голос был женский; скорее молодой, чем старый, тихий, почти шепот, он звучал ласково, маняще.
Эйрик попытался обернуться, и в этот миг проснулся.
Никакого дерева, никакой луны и ночи. Он лежал на походной подстилке из шкуры, укрывшись плащом; вокруг спали его люди, телохранители и прочие хирдманы. Было очень рано, но тем не менее светло как днем: пришла та пора, когда настоящая ночь продолжается лишь мгновения. Сквозь покрывало серых облаков пробивались лучи встающего солнца, бросая на морскую воду огромные круглые пятна золотистого света. Будто какая-то богиня обронила золотое блюдо и сейчас спустится за ним… У берега высились резные носы кораблей. Дружина ночевала на одном из многочисленных островов в шхерах, где поток Норрстрём, вытекающий из залива под названием Озеро, неприметно переходит в море. В такую ночь дозор нести нетрудно – на возвышенных частях острова сидели по несколько человек хирдманов, те, кто даже не пытался лечь спать, всю ночь посвящая разговорам.
Эйрик и Торберн, конунг Зеландии, направлялись в самое сердце Озера – к островам Бьёрко и Алсну, где располагался богатейший в Северных Странах вик и большая конунгова усадьба. Не сегодня-завтра Эйрик рассчитывал встретить дедово корабельное войско, прикрывающее подступы к этим местам. Если ему удастся его разбить и захватить Алсну, то половина дела будет сделана. Бьёрко Эйрик трогать не собирался – торговля весьма способствует приращению конунговых богатств, а он надеялся стать владыкой этой страны.
Эйрик не сомневался, что в Озере его
В этот день Эйрик продолжил путь сквозь шхеры. Бывая в этих краях, он всегда представлял себе, как древние великаны забавлялись, перекидываясь комьями земли; земля сыпалась у них между пальцами, и из каждой крошки вырастал остров. Нужно было хорошо знать дорогу, чтобы не упереться в глухой залив, и соблюдать осторожность, чтобы не сесть на камень. Они уже миновали те места, где только чайки вились стаями над своими скалистыми обиталищами, истошно крича на захватчиков; теперь на бурые скалы упрямо карабкались разлапистые невысокие сосны, березы, ели, порой срываясь, стайками и поодиночке, к самой воде. На гладком камне, чуть прикрытом травой, паслись козы, играли всеми оттенками мхи. Дома под дерновыми крышами совершенно сливались со скалой, и угадать присутствие хутора порой удавалось только по причальным мосткам, по лодочным сараям и банькам у самой воды, по сушилкам для сетей и выловленной рыбы. С корабля береговые скалы близ моря выглядели такими крутыми, что строения висели над водой, казалось, удерживаемые только чарами. И не следовали подходить к ним слишком близко – бывали случаи, когда местные смельчаки ухитрялись сбросить большой камень прямо на корабл.
Но людей на глаза попадалось мало. Здешние корабли, приготовленные по приказу Бьёрна, ушли к Алсну, чтобы присоединиться к войску.
Только на следующее утро между островами впереди показался корабль. Оттуда прозвучал рог, призывающий к вниманию. На кораблях Эйрика тоже загудели рога; сегодня, ожидая вскоре встретить войско Бьёрна, все были готовы к бою, и при виде чужого корабля – большого, с резной змеиной головой на высоком носу, – хирдманы стали поспешно надевать шлемы.
Эйрик тоже был в кольчуге, плотно облегавшей широкую грудь, и копье Одина с синим древком держал под рукой. Его оружничий возник рядом, держа шлем и щит. Не принимая их пока, Эйрик прошел на самый нос корабля и увидел, что со встречного размахивают белым щитом. Корабль уже целиком показался из-за поросшего ельником мыса, и он, похоже, был один.
– Да они никак хотят мира! – насмешливо заговорили хирдманы, оглядываясь. – Никак старый тролль испугался, когда увидел, сколько нас тут!
С того корабля снова зазвучал рог. Эйрик хорошо видел белый щит, который кто-то держал на носу, подняв его на вытянутых руках и размахивая, чтобы привлечь внимание.
– Кто вы и чего хотите? – закричал Эйрик; его мощный голос легко одолел расстояние между кораблями и даже отозвался эхом от ближних скал.
– Эйрик, это я, Гудфинн Чайка! – закричали ему в ответ. – Меня послал твой дядя, Олав ярл! Он хочет говорить с тобой, пока не пролилась кровь! Если ты дашь слово не вредить ему, он хочет встретиться с тобой на Ольховом острове!