Оружие владыки
Шрифт:
– Вы знаете, кто это сделал? – чувствую, как сжимает горло осознанием. Если Ковен хочет моей смерти…
– Да, предатель обнаружен. Лично мною, – хищно ухмыляется Синн, не пряча жестокий блеск глаз и не оставляя сомнений, что этот самый предатель, если ещё жив, то уже очень об этом жалеет.
– А почему вы услышали, если другие бы не смогли? – вспоминаю я его оговорку.
– На меня ментальная магия действует немного по-другому. Врождённая особенность, – не особо охотно объясняет мне наставник, и возвращает наш разговор в нужное ему русло. – Я ответил на твой важный вопрос, теперь хочу
Что ж. Приходится поднапрячь память. И следующий час с лишним я усердно пересказываю магистру Синну каждую интересующую его деталь. Оказывается, он гораздо более дотошный, чем язвительный. И как меня так угораздило?
20.2
В конце концов я даже охрипла немного. Никогда ещё не приходилось столько говорить.
Само собой, особое внимание декан уделяет таинственному собеседнику Неиса. Мне приходится описывать этот голос так подробно, как только могу – интонации, тембр, эмоциональный окрас. То, с каким раболепием отвечал ему гадёныш, который, кстати, ещё в себя до сих пор не пришёл.
На какой-то миг мне даже кажется, что у Синна появились догадки, кто там в аудитории мог быть, но делиться со мной он не спешит, а наоборот продолжает свой допрос. О моих поисках выслушивает молча. Зато бой в трактире и все, что последовало после, я восстанавливаю в мельчайших деталях.
Синн никак не реагирует на то, что предводителем нападающих был оборотень, тогда как меня этот момент жутко царапает. Даже не потому, что от своей неприязни к этому народу я полностью так и не сумела избавиться. Тут что-то другое. Не стыкуется как-то общая картинка у меня в голове.
– Как вы думаете, почему оборотень? Что это может значить? – спрашиваю я сама, как только иссякают вопросы наставника.
– Я бы советовал тебе задуматься, Талли, зачем ему было вообще демонстрировать вам свою сущность, – морщится Синн, заставляя меня ошарашенно замереть.
А ведь действительно. Как-то слишком… демонстративно это было. Напоказ. И зачем? Чтобы напугать? Боевиков, пусть и адептов ещё? Сомнительно.
– О чем ты говорила сегодня с братом? – прерывает мои размышления магистр, снова меняя тему.
Открываю рот... И вот тут до меня доходит тот возмутительный факт, что я готова тут же ему ответить и буквально всё рассказать. Совсем сдурела уже с этой связью и вызванным ею доверием. Может магистру ещё в том, что я к нему чувствую на самом деле, признаться?
– А если я скажу, что это личное? – интересуюсь ровно, поборов себя.
– Готова ради сохранения своих секретов рисковать безопасностью? – щурится Синн.
– Не только моих, – вспыхиваю я. – Вы же сами сказали, что Рик не причастен к покушению на меня. К тому же, если бы он был с ними заодно, его бы не пытались похитить. Это если о фактах. И если о менее веских для вас доказательствах, он уверил, что не собирается конкурировать со мной ни за наследие рода Эббони, ни за королевский трон. И я ему верю, – произношу с долей вызова, отчётливо понимая, что мои слова наставник может посчитать наивными и даже глупыми. Может он даже будет в этом прав, но мне нужна эта вера. Очень нужна. Пускай даже если это самообман.
Но к моему удивлению, Синн разубеждать меня
– Ладно. На этом пока, пожалуй, закончим наш разговор. Можешь идти, иначе пропустишь завтрак. Жду тебя на тренировку по расписанию.
Я тоже ещё многое хотела бы спросить, но желудок напоминает о себе голодным ворчанием, и приходится признать правоту наставника и откланяться, оставив его думать над услышанным. После вчерашнего мне действительно приёмы пищи пропускать противопоказанно. Наоборот, не помешали бы дополнительные, но не тащить же из столовой себе перекусы. А вопросы… вопросы постараюсь задать на тренировке. Как раз будет чем занять голову вместо того, чтобы глупо таять от прикосновений собственного миантора.
В столовой никого из своих друзей я не застаю. Время завтрака подходит к концу и большинство столиков уже пустует, а за теми, что не пустуют, адепты, не скрывая своего интереса, оборачиваются на меня и в открытую пялятся. Видимо о вчерашнем таки уже знают. Не факт, что правду, но для слухов и сплетен хватит. Впрочем, это не мешает мне взять на раздаче всего, чего хотелось, и наконец плотно позавтракать.
А вот в общежитии меня берут в оборот, как только я переступаю порог. Встретив в холле нескольких однокурсников, мне приходится отвечать сначала на их приветствия, а потом и на вопросы. К толпе любопытствующих подтягиваются и боевики с младших курсов. И всех-то интересует, что вчера было, да почему. И правда ли, что студентам теперь опасно выходить за территорию Академии и ректор именно поэтому закрыл периметр и запретил даже визиты домой.
– Тайра, вот ты где! – слышу я возглас Оноры, когда как раз пытаюсь объяснить, что про закрытый периметр ничего не знаю и вообще меня в лечебном крыле держали взаперти со вчерашнего дня. – Разойдитесь! Чего насели на человека?
Подруга, растолкав всех на своём пути, порывисто и весьма неожиданно меня обнимает.
– Как ты? – взволновано интересуется она, отстраняясь и обводя внимательным взглядом.
– Хорошо, – бормочу я в ответ, немного растерянно. Не ожидала такого искреннего беспокойства от неё.
– Я вчера не успела зайти к вам лечебное крыло, нас с девочками ректор к себе вызвал, а потом и магистр Синн допросил. Когда я пришла, мэрта Эфа меня сразу же развернула обратно. А сегодня я уже ни тебя, ни парней там не застала, когда явилась утром.
– Мы с утра тоже с нашим деканом общались, – признаюсь с кривой улыбкой. – Правда парней он на добрый час раньше отпустил. Ты их разве не видела?
– Неа, – мотает головой боевичка. – Куда-то уже умотали. Пойдём к тебе, расскажешь, как оно там вчера всё было.
Представив, что мне сейчас опять придётся по новой всё рассказывать, пускай даже в урезанной версии, я не сдерживаю обречённый стон. Но тем не менее киваю и позволяю подруге увести меня на наш этаж.
– Онора, сжалься. После разговора с магистром Синном у меня уже язык заплетается, может пускай тебе ребята всё расскажут? – изобразив жалобный взгляд, прошу у неё, когда мы наконец оказываемся в моей комнате, и девушка, усевшись на мой стульчик верхом, снова требует подробного рассказа.