Оружие возмездия: секретные операции израильских спецслужб и их противников

Плакс Альберт

В создавшейся обстановке Эшколу все-таки пришлось сделать окончательный выбор. В июне 1966 г. Исер Харел подал в отставку. Пробыв в должности советника по разведке 9 месяцев, он так ничего полезного для нее не «родил» и ушел из разведки навсегда.

Ему было 54 года. Полный сил и ставший обсолютно «легальным» (т. е. его имя перестало быть секретным), Харел обратился к политике. Он несколько раз избирался депутатом израильского парламента – Кнессета – от партий, которые возглавляли премьер-министры. А покинув политику, начал писать книги. Написал их 12, некоторые из них были изданы на нескольких иностранных языках. Его иногда приглашали для консультаций в различные организации, в том числе и разведывательные, не только в Израиле, но и за рубежом. Еще чаще его приглашали на различные встречи: поделиться своими воспоминаниями или в качестве «свадебного генерала». Исер Харел умер в медицинском центре «Бейлинсон» в Петах-Тикве 19 февраля 2003 года. Ему был 91 год.

МЕИР АМИТ – ЧЕЛОВЕК-РАЗВЕДКА

Большая поляна раскинулась зеленым амфитеатром перед немолодым человеком невысокого роста в синей тенниске и светлых брюках, стоявшим в самом нижнем его конце. Впрочем, амфитеатр был вовсе не зеленым. Зеленым был его

фон, на нем в большом количестве были разбросаны пятна разных цветов, из которых преобладал цвет загорелого юношеского тела. Пятна были не только разного цвета, но и находились в разных позах. День был весенний, но по-израильски уже довольно жаркий, и по мере того как текло время, телесных пятен становилось все больше. Позы иногда менялись, но обычной их подвижности и активности, тем не менее, не наблюдалось. Наоборот, они были по большей части застывшие, устремленные в ту часть амфитеатра, где стоял этот человек, позы не менявший, не считая артикуляции губ и нечастых энергичных жестов рук. Несколько сот студентов одного из элитных технических колледжей Израиля вот уже второй час внимательно слушали своего гостя – человека-легенду, человека-разведку. Обычно совершенные непоседы, нисколько не стеснявшиеся перебить своих преподавателей во время объяснений, они слушали, буквально открыв рты, и изредка, с не свойственной им робостью задавали вопросы. А гость внимательно выслушивал их и обстоятельно, подробно отвечал. Правда, не всегда. Иногда прямо заявлял, что подробно ответить не может. И тогда чувство разочарованности появлялось на юных лицах. Им-то как раз хотелось услышать именно подробности. А я, сидя чуть сверху и сбоку, тоже с некоторым разочарованием думал, что вот если бы он рассказал нам хотя бы некоторые подробности, то встрече этой, наверно, не было бы конца. Впрочем, и в этой недосказанности было свое очарование. Временами казалось, что невидимый ореол таинственности буквально обволакивает этого человека. А мне так просто и не верилось, что обладатель такого огромного количества, таких самых важных, самых таинственных и самых секретных тайн совсем запросто стоит перед большой аудиторией благодарных и благодатных слушателей. Ведь не каждый же день мы, простые смертные, можем слушать человека такого калибра, как любят говорить в Израиле. Человека того звали Меир Амит, это был бывший начальник Военной разведки Аман и внешней разведки Мосад государства Израиль.

Меир Амит – руководитель Амана (1962–1963) и Мосада (1963–1968)

От рождения он был Слуцкий. Фамилия эта довольно распространенная в бывшем Советском Союзе, да и в сегодняшнем постсоветском пространстве тоже. Возможно, она пошла от небольшого городка Слуцк, что в Беларуси. Впрочем, родители нашего героя приехали в Палестину в 1920 г. с Украины. Известный советский поэт Борис Слуцкий был его двоюродным братом и в годы, когда это было можно, очень гордился своим кузеном. Кстати, тетя поэта в 1964 г. посетила Советский Союз, чтобы повидаться с родственниками, и родственники, включая поэта, с удовольствием повидались с ней. А советское посольство в Тель-Авиве тогда без всяких проволочек выдало ей визу, прекрасно зная, кто ее сын, а может быть, как раз благодаря этому обстоятельству. Между прочим, простые смертные как в Израиле, так и в Советском Союзе этого не знали, потому что, как уже отмечалось ранее, имена руководителей израильского разведывательного сообщества в те годы были строго засекречены. Что же касается известной российской фигуристки, неоднократной чемпионки мира Ирины Слуцкой, то не знаю: возможно, она просто однофамилица. Если же у вас, дорогие читатели, есть знакомые с такой фамилией, а может, и вовсе это кто-либо из вас, но вы не знаете, кем вы являетесь нашему герою, считайте и говорите, как хотите, проверить очень сложно.

Меир Слуцкий родился в 1921 г. в Тверии, что на берегу озера Кинерет. Как и родители, он был приверженцем социализма с еврейским лицом и потому вступил в кибуц Алоним, который находился в Нижней Галилее. В середине 40-х годов он стал членом Хаганы и тогда же сменил свою фамилию на Амит. С образованием Еврейского государства вступил в Армию обороны Израиля. Во время Войны за независимость 1948–49 гг. последовательно командовал ротой, батальоном, полком, затем был назначен заместителем командира знаменитой бригады командос «Голани». По окончании войны некоторое время раздумывал: остаться в армии или возвратиться в кибуц. Решил остаться в армии.

В 50-х годах Амит командовал различными пехотными и танковыми подразделениями, был одним из инициаторов принципа «Делай, как я». В израильской армии офицер всегда впереди своих солдат или, по крайней мере, рядом с ними. Этим и объясняется тот факт, что за все войны Израиля число погибших офицеров примерно равно числу погибших солдат. Еще в 1951 г. Амит – командир бригады подружился с генералом Моше Даяном, тогда командующим Южным фронтом. В том же году в мае он вел своих солдат в атаку на сирийские позиции в месте, где река Иордан впадает в озеро Кинерет, и продолжал наступление до тех пор, пока сирийцы не отступили. Правда, в этой операции погибло 27 человек, было много раненых, и командира обвили в том, что потери весьма велики. Но генерал Даян, дважды посетив место действий, пришел к выводу, что полковник Амит ни в чем не виноват, и офицеры, и солдаты проявили себя вполне достойно. Во время Суэцкой кампании 1956 г. Даян взял Амита своим помощником, а затем, став начальником Генерального штаба, – высшим воинским начальником в израильской армии, назначил его начальником Оперативного отдела, т. е. третьим после своего заместителя человеком в армии. Даян во время военных действий часто выезжал на позиции, а Амит оставался руководить военными действиями. Его готовили в начальники Генерального штаба. В соответствии с правилами этой подготовки, кандидат должен прослужить на разных должностях – штабных и полевых – в разных родах войск. Первое отступление от этого правила было сделано совсем недавно, когда новым начальником Генштаба объявили заместителя старого, бывшего командующего ВВС, не служившего в других родах войск. В соответствии с планом своей подготовки Меир Амит в 1958 г. проходил курс стажировки в парашютных войсках. Однажды во время затяжного прыжка парашют полностью не раскрылся.

Амиту удалось спастись. Он провел в госпитале 18 месяцев, поправился, но с военной карьерой было кончено. По программе переквалификации старших офицеров, ушедших в отставку, его послали на учебу в Нью-Йорк, в Колумбийский университет. В 1961 г. он получил в этом университете степень магистра, его дипломная работа называлась «Сравнительный анализ армейской системы воспитания с системой воспитания в кибуце».

В 1962 г. возглавлявший Военную разведку генерал Хаим Герцог, будущий президент Израиля, ушел в отставку. Старый друг Амита Моше Даян предложил возвратить его в армию и назначить на место Герцога. Хотя предложение было довольно смелое, в армии с ним согласились. Но возражал начальник Мосада и «мемуне», т. е. ответственный за все разведывательное сообщество страны Исер Харел. Главным его аргументом было отсутствие у Амита какого-либо опыта работы в разведке. Он опасался, что Амит превратит разведку в обычное армейское подразделение. Хотя, очевидно, подспудно почувствовал в нем серьезного соперника. Начальник генштаба генерал-лейтенант Цви Цур все-таки сделал представление премьер-министру и министру обороны Давиду Бен-Гуриону, утверждая, что армия в состоянии сама выбирать и назначать своих руководителей. Несмотря на то что Харел был любимцем Бен-Гуриона и имел на него большое влияние, Бен-Гурион согласился с мнением армии.

Но взаимоотношения между Харелом и Амитом навсегда получили отнюдь далеко не самый лучший характер, естественно, что и взаимоотношения между возглавляемыми ими организациями тоже сразу же резко изменились в худшую сторону. Амит был кадровым военным и боевым командиром. Он привык обо всем высказываться прямо, никогда не скрывал своего недовольства и по своему характеру не мог подчиняться кому-либо, кроме своего непосредственного начальника. Естественно, он не желал и не мог играть вторую скрипку в ансамбле, в котором Исер Харел хотел быть только первой. У Амита было большое преимущество перед Харелом: как боевой командир он прекрасно понимал роль разведки для армии. И поэтому он считал, что все усилия разведки должны быть направлены на работу во враждебных странах, особенно в соседних. На случай начала новой войны армия должна иметь исчерпывающую информацию о состоянии дел во вражеских армиях. Такого же мнения о роли разведки придерживались многие старшие военные офицеры и многие члены правительства. Они отнюдь не одобряли усилий Харела и его ведомства, мобилизованных на цели, вовсе не связанные с безопасностью и обороной страны, пусть даже такой целью была поимка Эйхмана. Но Амита поддерживали немногие. С одной стороны, Харел был живой национальной легендой даже для простого народа, который не знал его имени, с другой стороны, Амит только начинал свою деятельность в разведке и еще ничем конкретным себя не проявил.

С первого же дня своей работы в качестве начальника Военной разведки Амит начал утверждать, что не только цели его коллеги Харела неверны, но и методы его работы являются устаревшими и неэффективными, в разведке нельзя жить от одной операции до другой, необходима планомерная, с четко поставленными намного вперед задачами, разведывательная политика.

Именно таким образом Амит начал строить деятельность своего разведывательного ведомства. Последовавшие в скором времени события подтвердили правильность взглядов Амита и укрепили его авторитет как руководителя разведки. 21 июня 1962 г. президент Египта Насер объявил, что Египет произвел запуски четырех разработанных им ракет с дальностью полета между 280 и 560 км. Это произошло почти через год после того, как Израиль испытал свою первую ракету «Шавит-2» (хотя «Шавит-1» никогда не существовал). В Израиле после объявления Садата началась чуть ли не паника. Оказалось, что даже Мосад и Военная разведка узнали о существовании египетских ракет только из выступления египетского президента. Разгневанный премьер-министр Давид Бен-Гурион приказал Харелу немедленно выяснить все подробности. Уже через месяц Харел их выяснил. Оказалось, разработкой ракет занимались немецкие специалисты, работавшие еще на Гитлера. Тогда Харел по своей привычке направил все усилия на борьбу с ними. Он многого добился, но оказалось, что его усилия в основном были затрачены зря.

И это выяснилось благодаря деятельности Амита и возглавляемой им Военной разведки. Ее отлично организованный и действующий исследовательский отдел, созданный предшественниками Амита И. Харкаби и Х. Герцогом, выяснил, что египетские ракеты еще весьма далеки от того уровня, который может представлять угрозу Израилю, у их создателей и разработчиков имеются многочисленные трудности с системами наведения этих ракет, до разрешения которых они тоже весьма далеки. Обо всем этом Амит доложил тогдашнему заместителю министра обороны Шимону Пересу, опровергая мрачные прогнозы Харела, считавшего, что египтяне почти готовы к уничтожению Израиля. Он считал, что египетские ракеты не представляют в данный момент какой-либо угрозы Израилю, не говоря уже о том, что если даже египтяне смогут их чем-либо начинить и соберутся запустить в сторону Израиля, ни США, ни СССР не допустят их использования. И хотя правительство Израиля не прислушалось к призывам Харела выразить резкий протест канцлеру ФРГ К. Аденауэру и потребовать от него отозвать из Египта немецких специалистов – граждан ФРГ, работавших над ракетной программой, Харел решил бороться с этими специалистами на свой страх и риск. Он начал операцию запугивания и даже уничтожения этих специалистов, которую назвал «Дамокл». В конечном счете эта операция закончилась неудачно. А Харел до того обострил ситуацию в стране, что в правительстве начался бунт против Бен-Гуриона, который посчитал во всем виноватым именно Харела. Между обоими произошло довольно бурно объяснение позиций, в результате которого Харел подал в отставку.

26 марта 1963 г. без всякого предупреждения Давид Бен-Гурион пригласил Меира Амита к себе, послав за ним самолет в район Мертвого моря, где последний находился с инспекционной поездкой в войсках. Когда через три часа Амит явился, ему было приказано немедленно возглавить Мосад, сохранив за собой и должность начальника Военной разведки. Однако полномочия нового начальника были значительно меньшими, чем предыдущего. Он уже не был ответственным за все израильское разведывательное сообщество («мемуне»), хотя и был назначен главой комитета разведывательных организаций «Вараш». Амит не посчитал свой перевод в Мосад удачным продолжением своей карьеры. Он оказался первым руководителем Мосада со стороны, назначенным на эту должность, и понимал, что его положение куда менее выгодно, нежели его предшественника.