Оружие возмездия
Шрифт:
— Я должен увидеть Тогаруса и сообщить ему нечто важное. На случай же, если он не поверит мне, я могу предъявить вот это, — сунув ладонь за пазуху, наемник извлек золотой диск медальона, некогда принадлежавшего Скиренну, чей прах ныне покоился в сотнях миль отсюда, в диких лесах. Медальон этот вручил воину перед самым отплытием Крагор, отобрав его у элезиумских стражников. — Этот символ послужит подтверждением моих слов и заставит фолгеркского мага потратить на меня свое время, — поспешно пояснил Ратхар. — Но только ему я могу сказать то, что должен, никому более.
— Смешно, — Хассар и впрямь рассмеялся, неискренне и зло. — Какой-то юродивый, размахивающий куском дрянного золота, приказывает моим капитанам, а теперь еще и меня
— Адмирал, ты можешь приказать своим людям прикончить меня прямо здесь, а если мало, то еще казни капитана Фарака, но прошу тебя, передай этот медальон Тогарусу, если все же захочешь узнать, не лгал ли я, — настойчиво произнес наемник, взглянув в глаза Хассару. — Только вот не поручусь за твою голову, когда маг узнает о том, как к тебе попала эта вещица, и что стало с ее владельцем.
Что-то в словах Ратхара заставило всесильного корсарского адмирала задуматься. Хассар, разбиравшийся в людях, понял, что этот воин-северянин говорит правду, хотя и не всю. И он не пугал, угрожая смертью самому адмиралу, но просто предупреждал. Этим человеком, решил Хассар, движет долг, и над ним довлеет тайна, столь опасная, что наемник действительно не может никому, кроме фолгеркского чародея, поведать ее. И адмирал вдруг решил, что не будет рисковать, устраивая здесь и сейчас скорую расправу над ослушавшимся его офицером и этим странным человеком, в котором старый пират ощутил силу и решимость идти до конца.
— Что ж, капитан Фарак теперь в любом случае не сможет продолжать свое плавание, — произнес адмирал, обведя взглядом заваленную еще не убранными телами палубу аргашской шхуны, треть команды которой не пережила этот бой, и еще треть получила слишком тяжелые раны. — Корабль изрядно потрепан, да и потери среди его команды слишком велики, что всерьез рассчитывать на победу в еще одной стычке. «Ветер Залира» отправится в Хел’Лиан, который пока еще удерживают воины короля Ирвана. Фарак, — обратился Хассар к раненому капитану, уже ощущавшему своей шеей топор палача или просмоленную петлю. — Пока я не буду тебя наказывать, хотя неповиновение приказу должно караться смертью. Доставь своего пассажира к Тогарусу, и тогда будет ясно, как все же поступить с тобой. — Адмирал взглянул на Ратхара. — Тебе представится возможность увидеть королевского чародея, наемник, если ты так жаждешь этого. Но берегись, если ты солгал, — воскликнул адмирал. — Твоя смерть будет страшной, северянин! Если ты обманул, я займусь тобой сам, и Тогарус не откажет мне в этой прихоти. А ты, Фарак, отправишься вслед а этим сумасшедшим, если не найдешь веского оправдания твоему своевольству.
— Благодарю, адмирал, — хоть и не было видно лица капитана под повязками, можно было поклясться чем угодно, что сейчас оно осветилось радостью.
— Ты поступаешь верно, адмирал, — произнес в свою очередь Ратхар. — Я не могу пока рассказать всего, просто не в праве сделать это, но поверь, сейчас решаются судьбы целых королевств. Тогарус еще вознаградит тебя за осмотрительность и благоразумие.
Вскоре корабли разминулись, двинувшись в разные стороны. Потрепанный «Ветер Залира», из команды которого на ногах держалась едва ли четверть, со всей возможной скоростью двинулся к бывшему эльфийскому порту, некогда запиравшему все побережье, а ныне разоренному и захваченному воинами алчного короля Ирвана. Хел’Лиан, город, принадлежавший в разные времена двум великим народам, а ныне захваченный их преемниками в этом мире, ждал Ратхара, точнее, наемник ждал, когда из водной глади вырастут укрепления этой покоренной твердыни, и он вновь ступит на землю, оставив зыбь корабельной палубы кому-нибудь другому.
В то же время галеры Хассара, споро шевеля веслами, словно гигантские жуки-водомеры, шли на север, к поросшим колдовским лесами берегам эльфов. Адмирал решил лично провести разведку боем, надеясь при случае сократить флот Перворожденных на несколько кораблей. Эльфы пока не предпринимали серьезных
Ни Ратхар, ни Хассар не знали, что как раз в этот миг в укромной бухте на принадлежавшем эльфам берегу моря человек, мореход и торговец, а скорее, контрабандист, принимал из рук Перворожденного увесистый кошель с золотом. Человека звали Эстар Айман, и в далеком Видаре он прослыл рисковым малым, готовым за солидное вознаграждение поиграть в прятки с морской стражей Республики или с пиратами, чьи быстроходные галеры бороздили эти воды. На борту его «Оленя» бывали разные товары, которые, как правило, запрещалось ввозить в Видар, либо вывозить за его пределы. Айману случалось доставлять в Республику дурманящий порошок, что готовили из лепестков особых цветов, растущих на южных островах, вдыхание которого вызывало необычные прекрасные видения. Это снадобье в последнее время стало весьма популярным у томящихся от скуки патрициев, и потому приносило немалый доход тем, у кого хватало смелости взяться за доставку этого опасного груза.
Иногда крепкий и весьма быстрый для торговца парусник Эстара ходил порожняком, и весь его груз составляли некие личности, которым нужно было тайно, без лишнего внимания и траты времени попасть куда-либо, или же, напротив, покинуть некое место. С таких предприимчивый купец брал немалую плату, но всегда держал слово, и ни один из тех, кто пользовался услугами Аймана, не смог бы уличить его в нечестности. Вот и сейчас «Олень» доставил в И’Лиар нескольких эльфов, которые взошли на борт судна на самой границе земель Республики и орочьих владений.
Вероятно, многие осудили бы морехода и торговца, назвав его беспринципным человеком, но сам он таковым себя не считал и оскорбился бы, скажи кто в лицо ему подобные слова. Видя, как наделенные властью и богатством по одному лишь праву рождения дворяне умножают свое состояние, не прилагая никаких усилий, за счет своих подданных, трудящихся в поте лица, а порой и проливающих свою кровь по приказу сеньора, Эстар Айман считал себя самым честным человеком в сравнении с благородными лордами. В конце концов, перевозя контрабандный товар или людей, находящихся не в ладах с законом, он рисковал собственной шкурой, ибо море всегда полно опасностей. Сторожевой корабль, пираты, внезапный шторм каждое мгновение могли оборвать жизнь торговца, и потому невозможно было сказать, что золото доставалось ему слишком легко.
Последнее плавание было весьма опасным, намного более рискованным, чем прежние походы Эстара. Ныне в водах, которые нужно было пересечь быстро и при этом скрытно, не привлекая внимания, развернулась ожесточенная война между эльфами и пришедшими с юга людьми, и любой корабль, под каким бы флагом он не ходил, мог оказаться жертвой надменных жителей И’Лиара или горячих корсаров-островитян, никогда не забывавших о своей выгоде. Однако все обошлось, и, если не считать некстати налетевшего шквала, причинившего немалый ущерб кораблю, плавание прошло без приключений. Лишь однажды Айман всерьез испугался, когда из-за небольшого островка к его судну метнулись два остроносых эльфийских «охотника», быстроходные суда, способные догнать кого угодно. Даже знаменитые видарские шхуны не могли поспорить с этими кораблями в скорости и маневренности, что уж говорить о прочном, устойчивом, но не отличавшемся особой быстротой купеческом паруснике. Однако один из эльфов, главный среди их небольшого отряда, как понял Айман, спокойно прицепил к фалу какой-то кусок ткани, а через мгновение над кораблем взвился бело-зеленый вымпел, и хищные эльфийские корабли, приблизившиеся уже на считанные сажени, вдруг развернулись и скрылись за горизонтом, словно растаяв в дымке.