Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира

Коггинс Джек

Последний из царей, Клеомен, расправился с эфорами, уничтожил сам институт эфоров, простил все долги, увеличил число граждан до 4000 человек, даровав гражданство периэкам, и перераспределил земельные доходы. Однако возрожденное государство не могло тягаться с Македонией, и победа Антигона над Клеоменом при Селлазии (221 до н. э.) положила конец Спарте как государству.

При всех недостатках спартанского характера – ограниченность кругозора, низкая культура, властность и тираническое поведение, – которые были явственно видны, еще когда Спарта пыталась примерять имперскую мантию, которую она отобрала у Афин, у нее имелось много восторженных почитателей среди древних греков. Для них все эти моменты меркли в сравнении с исконной простотой спартанской жизни – в этом аскетизме греки видели нечто благородное. По мере того как усложнялась жизнь в других городах-государствах Древней Греции, греки любили указывать на Спарту как на истинную родину древних ценностей – старую добрую Грецию, какой ее знавали их пращуры. Что бы мы ни думали о Спарте и ее общественных институтах, нет никакого сомнения в том, что воину-спартанцу едва ли можно найти равного.

О боевых качествах граждан других древнегреческих городов-государств

мы не знаем ничего. Предположительно, они были все примерно равными. Незначительные отличия боевых возможностей армии одного государства от другого зачастую бывали временными и менялись по мере того, как изменялись обстоятельства в самих этих государствах. Что же касается относительной военной ценности различных городов-государств, то их в полной мере характеризовали размеры и богатство этих государств. По причине миниатюрности многих древнегреческих государств альянсы их были часты и во многих случаях абсолютно необходимы; резкий рост мощи одного из них настораживал соседей и уравновешивался конфедерацией его более слабых соседей. Эта постоянно меняющаяся система союзов, лиг и конфедераций зачастую была сплетенной из гордости, страха, алчности и зависти.

За столетие с четвертью, прошедшее со времени Марафонской битвы до Херонеи [22] , возникла и была осознана персидская угроза, произошел взлет и падение Афин, на краткое время установилась гегемония Фив. Большую часть этого долгого периода Грецию сотрясали войны, восстания и кровавые гражданские беспорядки. Даже сама независимость и любовь к личной свободе, создавшие греческие города-государства, несли семена своего собственного разрушения. Неспособные жить в мире – хотя и связанные между собой узами религии, языка и культуры, – греческие государства истощали свой мозг, кровь и расточали богатства, раздирая на части свою собственную цивилизацию, пока, промотав все до конца, не пали жертвой македонцев.

22

Херонея – древний город в Беотии (Древняя Греция), около которого 2 августа или 1 сентября 338 г. до н. э. 30-тысячная македонская армия царя Филиппа II разгромила союзные войска Афин и Беотии (около 30 000 чел.).

Афины

Именно в эту эпоху вторжений, завоеваний и восстаний началось восхождение Афин к пику своего могущества. Когда же оно стало доминирующим государством своего региона, таким, каким оно знакомо нам по многим страницам мировой истории, его литература и изящные искусства с готовностью отозвались на этот возвышенный дух новой эпохи, вознеся афинскую культуру (а вместе с ней и культуру всей Древней Греции) на недосягаемую вершину. Афины представляли собой некую антитезу Спарте – блистающие разумом там, где Спарта отличалась тупостью, искрящиеся радостью жизни там, где Спарта была мрачна и сурова, и изысканно-аристократические там, где Спарта была провинциальной. Афины, осознав грозные качества Спарты как противника на суше, обратили свою экспансию в море. И именно в качестве великой морской державы Афины стали мощной империей, обретя непреходящую славу. В 459 году до н. э. в ходе Пелопоннесской войны, закончившейся падением Афин, в городе был установлен камень, запечатлевший названия родов одного из «племен», заложивших основы афинского гражданства. На нем мы читаем: «Из племени эрехтидов были те, кто погиб в этой войне в Египте, в Финикии, в Хадесе, в Эгине, в Мегаре, в один и тот же год…» Воистину имперским духом дышат эти слова – причем они могли быть написаны только великой морской державой.

Но если при Саламине [23] и в продолжительной войне со спартанской конфедерацией они продемонстрировали непревзойденные качества своих военно-морских сил, то Афины все же не ограничивали сражения палубами своих боевых кораблей. Они использовали их команды для охраны своих солдат и матросов там, где это было возможно, тогда как остальные подразделения их армий вместе с союзниками шли к месту назначения пешим путем.

Афинские воины и колесница – с росписи на вазе

23

Саламин – остров в Эгейском море у побережья Аттики (Греция), около которого 28 (или 27) сентября 480 г. до н. э. произошло морское сражение во время Греко-персидских войн.

Каждый здоровый афинский гражданин был обязан служить в армии во время войны: представители имущих классов в качестве всадников или тяжеловооруженных воинов, а бедные как легковооруженные воины. Афинские юноши в течение одного года проходили военную подготовку, затем проводили один год на гарнизонной службе в отдаленных поселениях или крепостях на границах страны. Годными к военной службе считались граждане в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет. Мобилизация проводилась по особым спискам, составленным по модели регистров граждан. Мобилизация могла быть всеобщей либо ограниченной, когда призывались все либо часть тех, кто значился в одном листе списков. В начале Пелопоннесской войны Афины могли выставить на поле брани около 18 000 тяжеловооруженных воинов. Конница была разделена на эскадроны, или филы, по сто и более всадников в каждом под командованием филарха, или капитана, вся же конница пребывала под командованием двух кавалерийских генералов, или гиппархов.

Сохранение демократических установлений было первейшей заботой греческих граждан, и в результате этого система командования афинской армией (а также силами других греческих государств) представляла собой весьма сложную структуру. Во главе вооруженных сил стоял полемарх (военачальник), избираемый сроком на один год. Ему подчинялись стратеги, первоначально

бывшие выборными военными вождями десяти «племен» и представлявшие основную массу граждан. Позднее обязанности полемарха (у него были и отдельные гражданские функции) перешли к стратегам, которые по очереди, в течение одного дня каждый, исполняли должность главнокомандующего. Такая причудливая система, что совершенно очевидно, не могла быть работающей, и в конце концов, когда планировался военный поход, народ выбирал одного стратега, но только на время до завершения операции. Причем ему были подчинены лишь те силы, которые принимали участие в этой операции. Стратег, став генералом, отстранялся от командования своими племенными силами, а для их командования назначался таксиарх. Когда Афины стали морской державой, возникла необходимость создания отдельного морского командования с группой адмиралов либо же объединения сухопутного и морского командований в одно. Возобладала последняя точка зрения, и избранные стратеги стали генерал-адмиралами. Поскольку многие военные предприятия требовали тесного взаимодействия между сухопутными и морскими силами, это было, вероятно, наилучшим решением.

Очевидно, что периоды, во время которых военные предводители избирались, чтобы руководить военными действиями, считались критическими. Фиванские генералы Пелопид и Эпаминонд в разгар успешных действий против Спарты проявили достаточную наглость, чтобы воспротивиться этим законам. «…Новые офицеры должны были достигать успехов, и тот, кто не добился успеха, расплачивался за свою нерешительность жизнью. Поэтому другие законопослушные военачальники… стали отступать. Но Пелопид, объединившись с Эпаминондом и побуждаемый своими соотечественниками, повел их против Спарты…» За это, хотя они были выдающимися военачальниками фиванцев и провели успешную и победоносную кампанию, они предстали перед судом за преступление, по которому им грозила смертная казнь. По счастью, оба были оправданы, но этот инцидент указывает на строгость законов, регулирующих пребывание в должности.

Обычным типом военно-морского судна, действовавшим в большинстве морских баталий древних греков, была трирема – гребная галера с мачтой (иногда с двумя), несущей один прямой парус. Эта мачта могла быть вынута из степса [24] и уложена на палубу, если это требовалось, что и делалось обычно перед началом сражения. Мы знаем, что трирема, как об этом говорит само ее название, имела три ряда, или яруса, весел. Этот вывод может быть сделан на основании изображений на современных им рельефах. Но мы не представляем, каким образом были устроены скамьи для гребцов. Можно предположить, что каждым веслом работал только один человек и что самые верхние, и потому самые длинные, весла использовались в тех случаях, когда трирема шла в бой или же когда требовалось достичь максимальной скорости. Эти длинные весла в этом случае приводились в действие тремя гребцами, тогда как два остальных ряда весел бездействовали. В самом деле, представляется невероятным, чтобы один человек делал такой же гребок длинным веслом, что и человек нижнего ряда гораздо более коротким веслом. По этой причине была выдвинута идея, что все три ряда весел использовались только для «парадного» хода, при входе в гавань, на смотрах и т. п. Согласно другому предположению, средний ряд весел, приводимый в действие двумя гребцами, использовался только для более медленного передвижения во время маневров, тогда как для самого медленного хода, для удержания судна на месте против ветра или для ночных переходов использовался только нижний ряд весел, при одном гребце на весло.

24

Степс – квадратный блок, сделанный из дерева или стали, крепящийся к кильсону корабля, в котором закрепляется основание мачты.

Боевые суда – с росписи на вазе

Греческая трирема

Экипаж триремы времен Пелопоннесской войны, насколько нам известно, состоял примерно из двухсот человек. Их них восемнадцать были тяжеловооруженными морскими пехотинцами, часть – моряками, которые приводили в движение корабль, работая с парусами, такелажем и так далее, остальные же, за исключением офицеров, были гребцами. В целом же идея трех рядов весел была призвана как можно эффективнее использовать внутреннее пространство судна и получить как можно большую отдачу энергии гребцов на каждый фут его длины. Чем длиннее было судно, тем более прочным его приходилось строить, и поэтому древнегреческие суда обычно целиком вытаскивались на берег, если не использовались. Это свидетельствует о том, что суда эти были не только очень легкими, но и в то же время весьма прочными, если могли переносить столь частое пребывание на берегу, не коробясь и не провисая в киле. Это также говорит о том, что суда были относительно короткими по сравнению с количеством перевозимых ими человек, имея, возможно, 75 или 80 футов в длину. Короткие суда были также и более маневренными – судно могло описать циркуляцию (то есть сделать полный разворот) на гораздо меньшем пространстве, что представляло собой значительное преимущество, когда главным оружием судов был таран. Хотя многие реконструкции этих античных судов демонстрируют нам очень длинные корпуса, имеющие до 85 весел по борту, подобные корабли было крайне сложно строить, и они были очень медленными при маневрировании. По моему мнению, количество весел по одному борту не превышало 39 – по три гребца на каждое весло верхнего яруса, по два на весла среднего яруса и по одному на каждое самое нижнее и самое короткое весло. Это дает нам 156 гребцов, что вкупе с 18 гоплитами, полудюжиной лучников или копейщиков с дротиками, кормчими (вероятно, четырьмя), работавшими двумя большими рулевыми веслами, укрепленными с бортов у кормы, триерархом и его двумя заместителями, а также 15 матросами составляет в сумме 200 человек.