Ось мира. Медынское золото
Шрифт:
— Это ты хорошо придумала, — первым подал голос Ризорх. — Собрать их да скопом и отдать. А то у нас их кормить некому. А воглам радость, они не различают, траченная девка или нет. Разберут их по чумам, всем хорошо будет.
Общество согласно загудело, лишь один Скор стоял ни жив ни мёртв, словно весть услыхал о гибели близкого человека.
По приходе в лесной посад Лия и Хайя прибились к таборку траченных девок. Там и жили. Поневоле девушки вновь прилепились друг к дружке, хотя кто понимал, тот видел, что они просто рядом находятся, а не вместе.
Когда в сожжённом Номе казнили императора Хаусипура,
В походе, особенно когда обоз двигался по бездорожью, пленницы на повозках не сидели, шли рядом, придерживаясь рукой за борт. Лия шла вместе со всеми, Хайя безвылазно сидела в повозке. Вышла только полюбоваться раскоряченным на колу Атрием и поглядеть на смерть Гайтовия. Стояла в самом первом ряду, ловила взгляд пленного чародея, но тот её не заметил либо не узнал.
Никто уже не знал, зачем держат в обозе пленную дочь бывшего императора. Определили её туда, там она и пребывала до самого прихода в лесной посёлок.
Скор появлялся у землянки, где ютились девушки, почти каждый день. Приносил охотничью добычу, хлеб, рыбу, наловленную в озере младшими. Лия молча или чуть слышно благодарила, брала подарки и исчезала в тёмном зеве землянки. Землянки были нарыты в прошлом году, когда люди начинали осваивать новое место. Теперь семьи перебрались в добротные бревенчатые избы, а землянки хотели порушить или под погреба приспособить, но с войском пришли бесприютные наманские бабы, и земляные норы отдали им. Пока идёт осень, сытное время, наманок подкармливали, а весной сгинули бы бедовухи, как не было. Решение подарить траченных девок воглам спасало всех. Пленные девушки оказались снова нужны. Только Скора решение это не спасало, а убивало жесточе стрелы-срезня.
Дождавшись, пока народ разойдётся по своим делам, Скор подошёл к землянке, в которой жил старый Потокм. Все люди давно переселились в добрые дома, один главный колдун, что траченная девка, живёт в землянке, да ещё и круглой, каких больше нигде нет. Так от предков завещано, и не нам обычай менять.
Потокм отозвался на стук, велел входить. В землянке теплился очаг, около огня сидела бабка Гапа. О чём беседовали двое стариков — неведомо, но Скора в землянку пустили и, значит, готовы были выслушать.
— С чем пришёл? — спросил Потокм.
— Я... — Скор запнулся, — я хочу попросить... не надо отдавать Лию воглам. Пусть она у нас остаётся.
— Вот ты о чём! Так она, никак, тобою в полон взята. Чего тогда мучаешься? Бери её да женись. А хочешь, так и вторую бери, у нас ноне невест больше, чем женихов.
— Не, Хайя, вторая которая, мне и с приплатой не нужна.
— Ну так бери одну, а злюку воглам отдадим.
— Как я её возьму против воли? Она меня, наверное, ненавидит. А ведь она ещё не знает, что её отец моей стрелой убит.
— А ты у неё спроси, — хрипло произнесла Гапа. — Хорошая девушка сама на шею вешаться не станет, а на спрос отвечать они все любят.
— Как я её спрошу? — с непонятным отчаянием вскричал Скор. — В том-то и беда,
— Да... — протянул Потокм, — загадал ты загадку. Не нам, мы уж старьё, для нас тут загадок нету. Себе загадал. И чем тебе помочь? Разве что — вот.
Потокм с кряхтением поднялся, скрылся за пологом, некоторое время возился там. Вернувшись на своё место, протянул Скору раскрытую ладонь.
— Узнаёшь?
— Колечко медынское. То самое...
— Немудрено, что узнал. Ты же его и нашёл в земле. Я уже давненько разобрался, какое в нём волшебство, но кольца не отдавал, потому как оно тебе без надобности было. А теперь время приспело.
— Я не хочу Лию зачаровывать. Я хочу, чтобы она по своей воле.
— А ты старших не перебивай. Прежде выслушай, а потом спорь. Вот гляди: на печатке Любь-птица. Колечко женское, тебе на полмизинца, а душеньке твоей в самый раз. Так вот, приди и подари ей колечко. Подай, как я тебе подаю, на раскрытой ладони. Что она его возьмёт, ты и сам знаешь. А ты другое примечай: как она его возьмёт. Если тут же на пальчик наденет, то смело о любви говори, значит, и она по тебе ночью вздыхает. Ну а если в мешочек с рукоделием спрячет, то тогда не знаю, чем тебе и помочь. Тогда вон к бабушке Гапе иди. Понял?
— Понял.
— И что стоишь, раз понял? Бери кольцо и беги, пока твою невесту воглы не забрали.
Скор и впрямь, выйдя из землянки, помчался бегом, словно воглы, которые ещё и знать не знали, какие им подарки наготовлены, уже пришли и уводят Лию в свою тундру.
— Чего парня пугаешь? — ворчливо спросила Гапа. — Я ту полоняночку мельком видала, а всё поняла. Хорошая девонька, Скору под стать. И всякому понятно, что колечка она ждёт не дождётся.
— Это нам с тобой понятно, а он пусть пострадает чуток. Молодому полезно.
Остерегание, наложенное колдунами, было в крови у каждого, и люди дружно решили, что, пока не найдётся иного места для житья, на засеках будет стоять усиленный отряд и безвылазно находиться по два колдуна. Очень быстро люди получили подтверждение, что предосторожность оказалась не лишней. У засек появился разъезд степняков. Это были не случайные бродяги, которых не поднял всеобщий поход, а отряд, побывавший в Намане и вернувшийся назад через горные тропы. Хан интересовался, благополучно ли дошли его друзья в родные селения.
Хана благодарили и сообщали, что дошли благополучно. В подтверждение слов Устон поднял свой бунчук, отлично степнякам знакомый.
Теперь предстояло ждать нового похода за наманской казной. Никто ж не знает, какие силы успели перебраться через горы, прежде чем тропы занесло снегом.
Пока на заставе спокойно, воины могут заниматься своими делами, но так, чтобы в любой миг схватиться за оружие и быть готовым к бою. Руки человеку всегда есть чем занять, было бы желание.
Хисам вырезал из птичьей костки свисток, Скор и Закрай следили, как он это делает. Приладишь такую штуку на боевую стрелу, и она полетит не просто так, а с ужасным свистом. Зачем такая приспособа нужна — не очень понятно. Но забавно.