Ось
Шрифт:
— Если у вас есть вопросы, — сказала она угрюмо, задавайте.
— Вы говорили, что, когда на Марсе падает пепел, это порождает необычные формы…
— Жизни, миссис Рэбка? Почему бы не называть вещи своими именами?
— Такие же, как эти?
— Внешне — нет. Я не видела ни таких цветов, ни таких хищников. Но этого следовало ожидать. Лес в Эквадоре — не то же, что лес в Финляндии, тем не менее то и другое — лес.
— И все же, с какой целью… — сказала миссис Рэбка.
— Я читала о гипотетиках с детства. Слышала много бесед высокообразованных людей на эту тему. Но до сих пор не могу понять их «намерений». На Марсе пепел выпадает очень редко. Он порождает вегетативные формы, всегда недолговечные и существующие
— Да, — нетерпеливо сказала миссис Рэбка, — но если ваши марсиане знали достаточно, чтобы применить их технологии к человеку…
— Вы тоже это сумели, — ответила Сьюлин Муа, недвусмысленно указав в сторону Айзека.
— Да, но это досталось нам от вас.
— Работы на Марсе всегда преследовали сугубо прагматические цели. Мы научились выделять и выращивать культуры из пепла, как только поняли, что они могут взаимодействовать с человеческим белком на клеточном уровне. Столетия подобных наблюдений привели к определенному прорыву — стало ясно, как с помощью этого можно изменять человеческую биологию…
— Я уже запуталась в терминах. Биология, технология..
— А так ли уж важна разница? Да, мы культивировали чужеродную жизнь. Или микробиотехнологии, если вам так больше нравится. Эти образования живут, размножаются, умирают. Все это дало нам возможность выявить и использовать связь между конкретными штаммами и их эффектами. На протяжении веков мы выращивали модифицированные культуры, продлевающие жизнь, как и другие биопрепараты. Один из самых радикальных — тот, что вы ввели Айзеку, когда он был в утробе. У вас в утробе, миссис Рэбка.
Миссис Рэбка покраснела.
Турк понимал смысл того, что они обсуждали, догадывался, насколько все это важно для них, но эти материи казались ему до смешного далекими, когда реальные проблемы были буквально перед носом — прямо за дверью. Опасно ли выходить на улицу? Вот о чем бы стоило сейчас подумать. Поскольку вечно в комнате сидеть нельзя. Тем более что у них почти закончились продукты.
Он одолжил у Двали его маленький приемник и засунул наушники в уши, отгородившись от разборок Четвертых и ловя другие голоса.
Ловилась только одна станция на УКВ из Порт-Магеллана. Двое парней из местного агентства новостей зачитывали свежие сводки и рекомендации ООН. Ситуация выглядела лишь немного тяжелее, чем в прошлый раз, по крайней мере по интенсивности и продолжительности осадков. На юге города обрушилось несколько крыш. Большая часть дорог была временно непроходима. У легочников отмечались ухудшения, вызванные вдыханием пепла, да и людям здоровым приходилось все время отплевываться от пыли, но всех пугало не это. Пугало то, что из пепла стали появляться какие-то невиданные вещи. Дикторы называли их «растениями» и сообщали, что они наблюдались в разных частях города, но особенно в тех местах, где выпало больше всего осадков и образовались их кучи. «Растения» произрастали из пепла, подобно рассаде на торфяной подкормке. И хотя большинство из них жило очень недолго и «быстро ассимилировалось окружающей средой», некоторые объекты, «напоминающие деревья и гигантские грибы», достигали внушительных размеров.
В этих репортажах было нечто от сна или кошмара. На одном из центральных перекрестков движение оказалось парализовано «розовым цилиндром длиной
Какими бы пугающими ни были все эти образования, они представляли опасность только для того, кто очутился в неподходящем месте в неподходящий момент, — например, они могли случайно обрушиться на вас. Тем не менее жителям рекомендовалось не выходить на улицу и не открывать окон. Осадки уже прекратились, но бриз поднимал и гнал по улицам пыль. Бригады уборщиков снова готовились смывать пепел из брандспойтов («растения» и все такое, думал Турк), как только представится возможность.
Жизнь в Порт-Магеллане скоро восстановится, если только это не повторится. Но Порт находился по другую сторону горного хребта, с непроходимыми теперь для транспорта перевалами. Басти же, как и всякий городишко из жести и толи между западными предгорьями и Руб-эль-Хали, целиком зависел от поставок с побережья. Сколько времени уйдет на то, чтобы расчистить перевалы? Как минимум, неделя-другая, прикидывал Турк. Прошлое выпадение пепла и без того дорого обошлось здешним городкам. А в этот раз все было еще хуже. Осадков выпало во много раз больше. Эта фантасмагорическая флора — если, конечно, она заслуживала названия флоры — безусловно, станет серьезным препятствием для того, чтобы возобновить снабжение. Так что городок скоро останется без еды. А возможно и без воды. Турк не мог сказать с уверенностью, как организовано водоснабжение в этих пустынных поселениях Вода из крана шла, но откуда она? Из рек в предгорьях? Годится ли она для питья и долго ли еще останется такой?
На худой конец, у них в машине оставался еще кое-какой запас продуктов и воды в бутылках. Что не нравилось Турку, так это то, что машина стоит за оградой парковки мотеля, и какому-нибудь умнику может прийти в голову влезть в нее и поживиться припасами. Но эту проблему по крайней мере он мог решить своими силами. Он поднялся и сказал:
— Я собираюсь выйти.
Все изумленно уставились на него.
— Может, не стоит? — спросил Двали.
Турк изложил свои соображения по поводу еды и воды.
— Даже если никто из вас пока не голоден, то я голоден.
— Это может быть небезопасно, — сказал Двали.
Турк уже видел на улице пару людей в масках из носовых платков. Один прошел в пятнадцати футах от «растения», соткавшегося из пыли, но оно никак не реагировало на человека, как и человеку, казалось, было совершенно на него наплевать. Что, в общем, подтверждало сообщения из Порт-Магеллана.
— Я только до машины и обратно. Но было бы неплохо, если бы кто-то постоял у дверей на всякий случай, пока я буду там. И мне нужно что-то, из чего можно сделать маску.
К счастью, возражений не последовало. Доктор Двали отрезал карманным ножиком угол простыни, Турк замотал им себе нос и рот, взял у миссис Рэбка карточку-ключ от машины, а Лиза вызвалась подежурить у двери.
— Только, пожалуйста, не задерживайся там…
— Не волнуйся, — ответил Турк.
Голубое небо было насыщено пепельной взвесью. В воздухе повисли едкие сернистые испарения. Все это было, безусловно, не для человеческих легких. Если в пыли содержатся споры чужеродной жизни (а из новостей и из разговоров Четвертых следовал именно такой вывод) — что им мешает укорениться во влажной среде внутри человеческого организма? Хотя, думал Турк, вряд ли влажность для них так уж много значит, если они способны расти на городской мостовой или в пустыне посреди сентябрьской засухи. Так или иначе, сообщений о смертях, связанных непосредственно с пеплом, пока не было. Он отогнал от себя эти мысли и попытался сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать.