Оса
Шрифт:
Ну вот они и признали то, что больше невозможно скрывать: с двумя планетами пришлось расстаться, и третью ждет такая же участь. Хотя об этом и не упоминается, совершенно ясно, что земляне захватили все упущенное сирианами. Моури усмехнулся, вспомнив слова продавца в кондитерской: «Месяцами мы с триумфом отступаем перед деморализованным противником, наступающим в полном беспорядке».
Он дошел до телефонной будки и позвонил в «Сузун»:
– Вы забрали деньги?
– Да, – сказал Скрива, – а ты запаздываешь с оплатой второго дела.
– Я ничего не прочел об
– И не прочтешь. Вряд ли покойного можно опознать.
– Ну что ж, я плачу, когда есть подтверждение. Пока ты его не предоставишь, говорить не о чем. Нет доказательств – нет денег.
– Не бухти, получишь свои доказательства. Можешь взглянуть в любой момент.
Моури быстро обдумал это предложение.
– У вас динокар недалеко?
– Ага.
– Тогда я буду ждать вас на той же дороге у отметки восьмого дена. Часов в десять вечера.
Машина появилась вовремя. Моури прислонился к столбику с металлической табличкой – смутная тень в ночном полумраке на фоне полей и деревьев. Динокар подъехал ближе, свет его фар разрезал темноту. Скрива вышел, вытащил из багажника небольшой мешок, открыл его и показал содержимое Моури.
– Боже праведный! – воскликнул тот, чувствуя спазмы в желудке.
– Грубовато сработано, – согласился Скрива. – Шея у него оказалась крепкая, нож был тупой, и Гурд торопился. – Бандит посмотрел на посеревшее лицо Моури. – В чем дело? Ты что, такой чистоплюй?
– Пожалуй, крови могло быть поменьше… Что вам стоило просто пристрелить его?
– Соблюдение санитарных норм ты нам не оплачиваешь. Хочешь, чтобы все было чисто и элегантно – подними расценки.
– Ну, что ж… а впрочем, я не жалуюсь.
– Надеюсь, что нет. Бутин начал тащить одеяло на себя. – Скрива пнул мешок. – Ведь так, Бутин?
– Уберите это. У меня портится аппетит.
Мрачно усмехнувшись, Скрива забросил мешок в придорожную канаву и протянул руку:
– Деньги!
Отдав бандиту сверток, Моури молча ждал, пока тот с помощью Гурда пересчитает в машине купюры. Головорезы ласково ощупывали каждую бумажку, причмокивая и обмениваясь поздравлениями.
Закончив, Слива насмешливо оскалился:
– Мы получили двадцать тысяч ни за что, парень.
– Почему? – спросил Моури.
– Мы все равно бы его пришили – за твои денежки или бесплатно. Бутин собирался нас заложить. Глаза у него бегали, у этого вонючего соко… Ведь верно, Гурд?
Гурд ограничился жестом, полоснув ребром ладони по шее.
Облокотившись на дверцу машины, Моури сказал:
– У меня есть для вас новая работа. Как, возьметесь? – Не дождавшись ответа, он показал еще один сверток. – Здесь десяток приспособлений, снабженных зажимами; и ним прикреплены мотки тонкого кабеля. Я хочу, чтобы вы подсоединили эти устройства и телефонным линиям в центре Пертейна. Их нужно закрепить так, чтобы сами приборчики оставались незаметными, а кабели свешивались на улицу.
– Но, – возразил Скрива, – если видны провода, то рано или поздно кто-нибудь обнаружит и сами устройства. Не пойму, зачем прятать то, что все равно неизбежно будет найдено?
– Не пойму, зачем я плачу
Скрива беззвучно присвистнул.
– Я сумею проверить, выполнена ли работа на самом деле, – продолжал Моури, – поэтому не пытайтесь меня одурачить. Учтите, мы в одном деле. Не будем портить отношения.
Выхватив пакет, Скрива процедил:
– Думаю, ты ненормальный, но кто я такой, чтобы жаловаться при таких ставках?
Зажглись фары, машина взревела и умчалась. Моури смотрел вслед динокару, пока тот не скрылся из виду, затем побрел обратно в Радин, добрался до телефонов и позвонил в местный штаб Кайтемпи. Он не включил сканнер и постарался придать своему голосу распевные интонации, характерные для уроженцев Джеймека.
– Кто-то лишился головы, начальник.
– Что?
– У отметки восьмого дена по дороге в Пертейн лежит голова. Отрезанная, в мешке.
– Кто говорит? Кто…
Моури повесил трубку. Без сомнения, они проверят звонок. В его планы входило, чтобы власти нашли голову Архавы и опознали ее. Он заставит Кайтемпи подыграть ему – и это доставило ему злорадное удовлетворение. Вернувшись в отель, он взял очередной пакет, снова вышел и отправил двести двадцать писем:
«Бутин Архава был третьим.
Список у нас длинный.
Дирак Ангестун Гесепт».
Покончив с этим, Моури в течение часа гулял перед сном, расхаживая по улицам и обдумывая сделанное за день. Очень скоро кто-нибудь заинтересуется свисающими с крыш проводами и вызовет электрика или телефонного техника. Это повлечет спешную проверку всей телефонной сети на Джеймеке – и тогда обнаружатся еще несколько подключений.
В такой ситуации перед властями встанут три довольно неприятных вопроса: кто подслушивал, как долго и что ему удалось узнать?
Он не завидовал жертвам этой мистификации, чья власть с каждым днем становилась все более призрачной – в то время как земляне, согласно официальной версии, терпели поражение за поражением, занимая одну за другой сирианские планеты. Беспокоен сон венценосца – особенно если в его постель забралась оса.
Незадолго до двенадцати Моури свернул на улицу, где находились его шикарные апартаменты, и резко остановился. У ярко освещенного подъезда выстроилась шеренга сверкающих динокаров, пожарная машина и скорая помощь. Между машинами сновали полицейские. Мускулистые парни в штатском вели наблюдение за окрестностями.
Двое из них, появившись в темноте, подошли к Моури.
– Что случилось? – спросил он тоном надзирателя в воскресной школе.
– Не твое дело. Предъяви документы. Пошевеливайся, чего ты ждешь?
Глава 7
Моури осторожно сунул руку во внутренний карман. Агенты внимательно следили за ним, ожидая подвоха, готовые мгновенно отреагировать, если вместо документов увидят что-нибудь другое. Он вынул удостоверение со штампом Диракты и визой Джеймека и протянул его агентам. Оставалось надеяться, что этим дело и кончится.