Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны
Шрифт:
Повсюду лежали горы мусора, сбором которого больше не занимались городские службы. Атаки советских войск поддерживало большое количество тяжелой техники, а также самолеты бомбардировочной и истребительной авиации. Действия пехоты обеспечивал целый авиационный корпус, две артиллерийские дивизии и многочисленные прочие части и подразделения, всего до пятнадцати артиллерийских и минометных бригад и полков (девять артиллерийских бригад различного назначения. — Ред.). Каждая артиллерийская дивизия имела в своем составе по три бригады, имевшие на вооружении по 36 орудий, 76-мм пушек, 122-мм гаубиц или 152-мм тяжелых гаубиц соответственно. Кроме того, дивизии придавался дивизион тяжелых минометов. Действия стрелкового корпуса поддерживали танки, возможно, из состава 39-й (танковой) бригады 23-го советского танкового корпуса, а также нескольких других танковых полков или полков САУ. Во время боев в Будапеште на территории города было подбито около 200 советских
Венгерское и немецкое командование, напротив, не имели достаточно боеприпасов даже для оставшегося тяжелого вооружения, поэтому каждому орудию разрешалось выпускать в день только ограниченное количество снарядов. К концу декабря мины к крупнокалиберным минометам были полностью израсходованы.
Утром 30 декабря в Пеште линия фронта проходила полукругом по рубежу, который выступом проходил через пригороды Ракошпалота — Ракошсентмихай — Матьяшфёльд — Пештсентлёринк — Пештсентимре — Шорокшар. В тот день в ходе наступления советские войска заняли значительные площади в восточном и южном секторах, там, где была неоднократно прорвана оборона венгерской 12-й резервной дивизии, а в венгерской 10-й пехотной дивизии из боевых подразделений осталось всего три батальона, которые оказались в критическом положении. Венгерскому 3-му батальону 8-го полка, попавшему в окружение в районе Чёмёра, пришлось идти на прорыв, в ходе которого батальон в уличных боях потерял значительную часть личного состава. Продолжая наступление, которое началось в Рождество на участке между Фотом и Чёмёром, советская пехота при поддержке танков нанесла удар через поля вдоль реки Силаш-Патак западнее Матьяшфёльда на Пештуйхей. Венгерский 1-й батальон 18-го полка занял новые позиции вдоль беседок в Ракошсентмихае, но к вечеру он был почти полностью уничтожен в районе местной церкви, несмотря на то что и советская сторона понесла значительные потери. Группа советских солдат, продвинувшаяся до церкви, в результате немецкой и венгерской контратаки была окружена. Ей удалось прорваться только после того, как солдаты вызвали на себя огонь собственной артиллерии и постоянно корректировали огонь артиллеристов по мере хода боя. За грамотную организацию того боя капитан Николай Леонтьевич Николайчук был награжден медалью Героя Советского Союза. Части немецкой 13-й танковой дивизии также предпринимали контратаки. Первая из них была отбита. В результате второй, которую возглавил офицер Генерального штаба подполковник Экешпарре, был отбит западный сектор Ракошсентмихая. Но и эта контратака захлебнулась после того, как были подбиты четыре или пять немецких танков и девять бронетранспортеров.
31 декабря в результате контратаки немецких и венгерских войск был на один день отбит западный сектор Матьяшфёльда, в том числе аэродром. Однако в руки советских солдат попал расположенный по соседству район Цинкота. Южнее части 22-й кавалерийской дивизии СС оставили Пештсентимре, а на одном из внешних участков по улице Иллёи советские войска продвинулись на несколько сот метров в направлении внутренних районов города. Севернее, в районе Ракошкерестур венгерский 24-й дивизион штурмовой артиллерии под командованием майора Барнабаша Бако отразил атаку советских войск, в ходе которой те понесли значительные потери. Один из советских офицеров в звании майора был вынужден совершить самоубийство, чтобы не попасть в плен.
1 января главной целью для наступающих в направлении на Пештуйхей советских войск стал рубеж между Ракошпалотой и Пештсентлёринком, который обороняли подразделения венгерских 10-й пехотной и 12-й резервной дивизий. Наступающие войска в нескольких местах пересекли кольцевую железную дорогу, а несколько танков вышло к речке Ракош-Патак. Первое здание в пределах административной границы Пешта севернее Шашхалома захватила штурмовая группа под командованием гвардии сержанта Адавкина. В тот же день советская 297-я стрелковая дивизия, до этого находившаяся во втором эшелоне, нанесла удар далее на юг через Новое кладбище. Командир 3-го батальона венгерского 38-го полка капитан Дьёрдь Пецхи вспоминает:
«На рассвете бои достигли восточного края Нового кладбища и смещались в направлении Ферихедь. Батарея развернулась в районе морга. Мне прислали в качестве усиления 30 необстрелянных новичков-хунгаристов.
В 8 часов начался артиллерийский и минометный обстрел, который достиг силы, равной которой я еще не видел на венгерской земле. Кладбище ходило ходуном. Солдаты бегом оставляли позиции и пытались найти укрытие в траншее на улице Козма. Мы тоже побежали туда со стороны морга и спрятались в укрытие. Тут началась атака русской пехоты. Из траншеи мы все открыли огонь по надвигавшемуся противнику. Я командовал огнем расположившихся поблизости от меня солдат, будто взводный командир. Тем же самым занимались майоры Густав Кайди и Ференц Йоо. Наш плотный прицельный огонь возымел действие: мы остановили ту атаку…
Перед полуднем появился советский танк, который проломил каменную стену кирпичного завода. Из немецкого
Примерно в полночь противник неожиданно начал атаковать. Мы заняли позиции в коридоре вокруг печи. Русские гнали перед собой венгерских военнопленных, которые кричали: «Мы венгры!» В ответ мы кричали им, что те должны по нашей команде залечь. Под плотным автоматическим огнем русские отошли. Некоторым пленным удалось убежать. Потом во время контратаки нам удалось с помощью ручных гранат полностью очистить территорию завода… На следующий день я и оставшиеся со мной 15 солдат отступили».
2 и 3 января советское наступление в направлении на Пештуйхей продолжалось. На некоторых участках наступающим удалось прорвать оборону вдоль речки Ракош-Патак, несмотря на то что солдатами венгерской 10-й пехотной дивизии было уничтожено пять или шесть танков подразделений первого эшелона. Советские и румынские пехотинцы заняли первую линию обороны, после чего ударили в тыл оборонявшимся, вынудив 3-й батальон 6-го венгерского полка отойти после ожесточенных уличных боев.
К 3 января после тяжелых боев численность венгерской 12-й резервной дивизии сократилась до 10–25 человек в батальоне. Только в тот день 307 венгерских солдат были взяты в плен румынами. Несмотря на многократные попытки немецких и венгерских войск оттеснить противника обратно за речку Ракош-Патак, советские войска продолжали расширять участок прорыва. Для того чтобы укрепить позиции, они снова развернули здесь потрепанную в боях и отведенную в тыл два дня назад румынскую 2-ю дивизию. Командир советского 30-го стрелкового корпуса генерал-майор Г.С. Лазько бросил в бой только что переданную ему 36-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которая переправилась через Ракош-Патак и кольцевую железную дорогу. Южнее части корпуса уверенно продвигались на Пештуйхей. Войска 18-го стрелкового корпуса подошли на 500 м к временному аэродрому на ипподроме, после чего в распоряжении оборонявшихся осталась единственная взлетно-посадочная полоса на временном аэродроме на острове Чепель. Контрудар силами немецкой 13-й танковой дивизии на Альшоракош не увенчался успехом: вышедшие к железнодорожной насыпи танки были уничтожены, а плотный заградительный минометный огонь не позволил пехоте последовать за ними.
В то время произошел один из самых героических эпизодов за время осады. 40-тонная самоходная баржа с боеприпасами, на борту которой находились русские добровольцы из СС, сумела преодолеть 140-километровый путь из Дьёра через минные заграждения на Дунае и подошла к Будапешту на расстояние 17 км, сев на мель у поселка Леанифалу. Только благодаря отсутствию советских войск в каждом венгерском населенном пункте это предприятие не закончилось катастрофой. С помощью венгерского катера и его экипажа удалось доставить часть груза в город, очевидно под прикрытием деревьев вдоль берега. Предпринятые командованием СС попытки организовать транспортировку оставшейся части груза провалились, и позже для того, чтобы снять с мели застрявшее судно, был послан буксир.
Командиры советских корпусов предпринимали ряд шагов для подготовки своих солдат к уличным боям. Прежний опыт, основанный в основном на боях в Сталинграде, говорил, что самым эффективным способом ведения борьбы было дробить подразделения противника на небольшие группы с последующим их уничтожением по одиночке. Соответственно, в каждой советской дивизии формировались специальные штурмовые группы численностью от 15 до 50 бойцов и рядом представителей технических служб (саперов). Такие группы имели на вооружении, помимо легкого стрелкового оружия, станковый пулемет, один или два ручных пулемета, противотанковое ружье, огнемет и одно-два артиллерийских орудия для поддержки огнем прямой наводкой.
Поскольку во время наступления на главном направлении дивизия, как правило, наступала на полосе от 400 до 800 м, в границах двух соседних параллельных улиц, соотношение сил наступающих к обороняющимся должно было составлять не менее чем три к одному. (Это в полевом бою. В условиях же города хорошо обученные и обладающие боевым опытом штурмовые группы могут успешно подавлять сопротивление даже численно превосходящих разношерстных формирований противника — как это и происходило в Будапеште. — Ред.) Штабы должны были следовать непосредственно за наступающими частями, так как в условиях быстро меняющейся обстановки поддерживать связь становилось очень сложно. В связи с тем что совершающие стремительные прорывы подразделения постоянно отрываются друг от друга, в каждом полку создавался резерв, способный быстро перемещаться на нужный участок. Как правило, такое подразделение включало в себя роту автоматчиков, подразделение разведки и группу технической поддержки. Задачей резервного подразделения было быстрое блокирование брешей в критических ситуациях. Артиллерийские наблюдатели располагались в подразделениях первой линии, так как уже на дистанции 100 м обзор был практически перекрыт зданиями и огромными клубами дыма и пыли, образовавшихся после разрывов снарядов.