Осада
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что в князя Шуйского будут стрелять из сверхдальнобойного ружья? – в голосе Катьки звучало явное сомнение.
– Вряд ли. Даже если этот мастер изобрел какое-то ружье, способное послать пулю на недосягаемую доселе дистанцию, нет никакой гарантии, что выстрел достигнет цели. В того же адмирала Колиньи в Париже стреляли с нормального прицельного расстояния, и не убили. Нет, тут не ружье, а что-то другое!
– Что же другое? – пожала плечами Катька. – Бомба?
– А что? – воскликнул Фрол. – Пожалуй, это как раз бомба! Понятно, что не обычная ручная граната, с фитилем, а замаскированная под некий предмет. И запал у нее должен быть механический,
– Действительно, – согласно кивнула Катька. – Такое устройство хорошо согласуется со всей нашей информацией: часовых дел мастер, работающий с порохом! Надо же! Подкладывание бомбы – это абсолютно новое слово в технике покушений!
– Если наша с тобой догадка правильная, то главный вопрос в том, кто именно подложит эту бомбу! Личная охрана князя Шуйского не подпустит к нему чужого человека и на пушечный выстрел! А после начала осады Разик усилил эту охрану нашими бойцами.
– Наши тоже охраняют князя? – почему-то помрачнев, севшим голосом переспросила Катька.
– Да, – подтвердил Фрол. – Наша парная смена всегда дежурит при воеводе… А позволь спросить: ты по что вдруг нахмурилась, соратница?
– Мелькнуло у меня предчувствие нехорошее, – медленно, подбирая слова, вымолвила Катька. – Ведомо ли тебе, что Михась сейчас в плену вражеском?
– В плену?! – радостно вскричал Фрол, нарушив свою обычную невозмутимость. – Ну, слава богу! А то мы опасались, что он погиб! Что ж ты, злодейка, сразу мне не сообщила радостную весть?
– Я докладывала о выполнении задания, – отрезала Катька. – И потом, я думала: вдруг ты знаешь? Или вообще сам его туда послал?
– Нет, о пленении Михася мне было неведомо. Но, как ни удивительно, ты почти права: я знал, что королевские гусары – главные наши противники во время конных вылазок, последнюю неделю перед штурмом начали почему-то активную охоту именно за Михасем! Я даже посоветовал ему, чтобы, если, упаси Бог, он вдруг попадет в плен, то не дергался бы оттуда бежать, а разузнал вначале: чего им, собственно, от него надобно?
Фрол сделал паузу и в упор требовательно взглянул на Катьку:
– Ну, я тебе все рассказал! А теперь ты выкладывай свои предчувствия!
Девушка кивнула, помолчала, собираясь с мыслями и еще раз взвешивая все то, что она собиралась сейчас доложить.
– Как тебе хорошо известно, Фрол, мир чрезвычайно тесен. Так вот, прибыв из-за трех морей в лагерь королевского войска, я столкнулась нос к носу не только с родным братцем, но и еще с одной знакомой! Правда, ни тот, ни другая, меня не узнали. Михась был без сознания, а знакомая хотя и пребывала в полном здравии, но вот во время той нашей давней встречи она как раз-то и была не в себе, поскольку у меня на глазах сверзлась с коня на всем скаку, причем башкой оземь. Мы тогда, во время набега Девлет-Гирея, эвакуировались из горящей Москвы и взяли сию разбившуюся девицу в свою карету.
– А почему вы взяли именно ее? – перебил Катьку Фрол, зривший, как всегда в корень. – Там были сотни тысяч беженцев!
– Она фактически бросилась со своего коня нам под колеса. Я, естественно, вышла, чтобы осмотреться, и увидела на этой девице берет Михася!
– Все, вспомнил! – воскликнул Фрол. – Я же читал ваши рапорты, твой и брата. Эта девица укрыла раненого Михася у себя в деревне, а он обучил ее боевым приемам, чтобы она могла защищаться от каких-то преследовавших ее злодеев. Вы ее тогда, под Москвой подобрали, перевязали, а она ночью удрала от вас в лес.
– Точно, – кивнула Катька. – Ну и память у тебя, Фрол!
– Не отвлекайся! – одернул ее особник. – Ври дальше.
– Так вот, –
Фрол аж присвистнул:
– Графиня Залевская? Начальница вервольфов? Вот это сюрприз, так сюрприз! Надо срочно брать ее за жабры!
– Боюсь, что прежде она успеет взять за жабры Михася, – невесело усмехнулась Катька. – Судя по ее головокружительному превращению из деревенской девчонки-сироты в иностранную аристократку и военачальницу, она способна на многое. Во всяком случае, она уж точно сможет в два счета обвести вокруг пальца Михася и внушить ему необходимость вручить князю Шуйскому некий предмет, под который мастер Джон Смит замаскировал свою бомбу!
Фрол, словно подброшенный пружиной, вскочил с места, выглянул на палубу, скомандовал вахтенным прибавить парусов и увеличить ход. Затем он вновь сел напротив Катьки:
– Давай, соратница, еще раз взвесим всю имеющуюся информацию и обсудим план дальнейших действий!
Маркиз Генрих фон Гауфт явился в узилище Михася через четверть часа после ухода Анюты. Услышав скрип открываемой двери, дружинник зажмурился на пару секунд. Но когда он открыл глаза, то сразу ослеп от яркого света лампы, направленной ему в лицо. Зажженную масляную лампу с вогнутым отражателем, по-иноземному – рефлектором, в землянку внес рейтар в полном доспехе, то есть закованный в броню с головы до ног. Михась вынужден был вновь зажмуриться. Когда зрение вернулось к дружиннику, он обнаружил, что по-прежнему ярко светившая лампа стояла на полу напротив его убогого ложа, а за ней возле стены находился человек, плохо различимый в тени, создаваемой рефлектором. Рейтар занял позицию сбоку от Михася. Отблески света грозно сверкали на его доспехах и обнаженном длинном палаше, направленном острием в голову дружиннику.
– Позвольте представиться, господин десятник, – произнес стоявший в тени человек. – Я – маркиз фон Гауфт, офицер при особе его величества короля Стефана. Прошу меня извинить за столь тщательные меры предосторожности, предпринятые мной для нашей беседы. Уверяю вас, что они вызваны исключительно тем чувством глубокого уважения, которое я испытываю к вашей боевой репутации. Но если вы дадите слово, что спокойно меня выслушаете и при этом не попытаетесь захватить в заложники или уничтожить, то рейтар уйдет.
– Даю слово, – после минутных раздумий твердо произнес дружинник.
– Свободен! – коротко приказал своему бойцу фон Гауфт, и тот вышел из землянки, звеня тяжелой броней.
– Как вам наверняка известно, господин десятник, Король Стефан Баторий – истинный рыцарь, – продолжил маркиз, по-прежнему оставаясь в тени. – Рыцарь без страха и упрека. Услышав историю о вашем подвиге, когда вы фактически в одиночку отбивались от наших превосходящих сил, он пришел в восхищение. Такое же одобрение короля вызвал и рыцарский поступок пана Голковского, гусарского ротмистра, который предложил вам в безвыходной для вас ситуации поединок один на один. Взрыв башни прервал эту возвышенную эпическую сцену. Однако вы живы, и, благодаря стараниям королевских лекарей – здоровы. Король уверен, что лишь случайность помешала вам принять вызов господина ротмистра. Если это так, то король готов позволить провести этот рыцарский поединок. Он дает вам свое королевское слово, что если вы победите господина ротмистра в честном бою, то беспрепятственно сможете покинуть наш лагерь и вернуться в ваш город безо всякого выкупа. Честь и слава рыцаря для короля превыше всего. Что передать моему королю?